Вторжение в Персей

И снова люди пошли бы иным путем. Мы бы привезли рыб, зверей, птиц, посадили растения, уже известные в других мирах. А галакты не колонизировали свои планеты, а развивали то, что подходило каждой.

На Массивной с ее большой гравитацией они выводили породы легких существ – с небольшой массой, мощной мускулатурой, крыльями. Эволюционные их возможности были рассчитаны с глубиной, показавшейся нам невероятной. Новообразованные воды были уже населены простейшими, состоящими из нескольких клеток. Нам показали на моделях, во что они разовьются со временем. В ни ввели гигантскую силу усовершенствования.

А в конце недлинного ряда преобразований – не миллиарды земных лет естественной эволюции, а всего лишь тысячи – должны были возникнуть новые разумные существа, чем-то похожие и на ангелов, и на шестикрылых кузнечиков, и на самих галактов. И галакты говорили о них так, словно они уже существовали реально.

– Создадут, – восторгался немногословный, но сияющий Лусин. – Мы – чепуха. ИНФ – кустарщина. Галакты – творцы. Величайшие! Пойду в ученики.

Мери успехи галактов тоже волновали, но по-иному.

– Они все-таки не додумались выводить штаммы бактерий, преобразующих одни элементы в другие. Их строительные микробы меняют связи между атомами, но не вторгаются в ядро. Как они изумились, когда я показала наших металлопереваривающих бактерий!

– Отлично, Мери! Рад, что ты не дала им окончательно расхвастаться. Роль младшего брата при галактах мне что-то не по душе.

И чем внимательнее я изучал работу галактов на Массивной, тем чаще возвращался к тому, о чем уже размышлял раньше, – но теперь мои мысли были определенней. Нет, думал я, как бы изменилось развитие жизни во Вселенной, если бы галактов не загнали в их звездные резервации! Гонимые боги, могущественные вечные пленники, бессмертные парии, страшащиеся высунуть нос за ограды своих планетных гетто… Какое же гигантское ускорение приобретет разумная жизнь, если помочь этим жизнетворцам выбраться в очищенное от разрушителей пространство!

После осмотра Массивной Граций сказал:

– Готовь речь к галактам. Мы возвращаемся на нашу планету. Оттуда устроим передачу на все спутники Пламенной и на дружественные звездные системы. Аудитория будет обширная, друг Эли!

Все мы волновались, не я один.

Обычно Ромеро в невозмутимости мог поспорить с Орланом, не уступил бы в самообладании ни одному галакту – но и на Ромеро не было лица. Даже Гиг утратил всегдашнюю жизнерадостность, а у Труба уныло обвисли крылья. Мне пришлось забыть, что я сам не в себе, и подбодрить товарищей. Я улыбнулся Гигу, похлопал Труба по крылу, перекинулся несколькими словами с Орланом. Мери сказала мне:

– Ни пуха ни пера, Эли. – И добавила, увидев, что я удивился: – Старинное заклинание, оно к добру, а не ко злу. А меня нужно в ответ послать к черту.

Послать ее к черту я постеснялся, но мысленно выругался. «Черт проклятый!» – подумал я, усмехнувшись.

Граций с Тиграном ввели нас в пустой зал с двумя столами. За первым разместились оба галакта, Ромеро, Орлан и я, за вторым – наши товарищи. Ромеро по дороге сказал:

– Сегодня Орлан с Осимой подсчитали, что при таких темпах Аллану потребуется тысяча лет, чтобы добраться до Третьей планеты, и ровно пять тысяч, чтобы притопать к первой звездной системе галактов. Разумеется, когда у тебя в запасе вечность, что стоит потерять одно-другое тысячелетие…

Если бы Ромеро не прошептал этих слов и если бы его ухмылка не была такой издевательской, я, вероятно, держался бы мягче. Но сейчас жребий выпал на спор: нападение, а не уговоры.

Вокруг были лишь тускло светящиеся стены, сходившиеся вверху куполом. Но если сами мы никого не видели, то на нас в эту минуту смотрели почти триллион глаз – задумчивых, спокойных, благожелательных: все звездные системы галактов были подключены к Пламенной, бесчисленные обитаемые планеты слушали голос рядового сверхгиганта огромной светимости, а сегодня – и огромной звучности. Впоследствии выяснилось, что разрушителям не удалось заглушить передачу с Пламенной. Думаю, они и не старались: в Персее назревали грозные события – враги хотели знать свою судьбу.

– Говори, Эли, – сказал Граций.

Я начал с того, что мы – друзья. А между друзьями откровенность – норма. Свершения галактов огромны, мы, люди, и не мечтаем пока о многом, что стало у них бытом. Они превзошли уровень могущества и благополучия, который суеверные наши предки некогда приписывали своим богам. Но вот беда: галакты примирились с ролью пленников, отрезанных от беспокойного, страдающего мира, – люди неспособны это понять. Мир просит помощи – где помощь могущественных галактов? Галакты стали глухи к терзаниям мира – такова действительность.