Второй выстрел

— Разрешите, я сделаю предположение, сэр, — вмешался инспектор. — Помнится, вы говорили, что разговор будет откровенным.

— Совершенно верно. Прошу вас, инспектор.

— Хорошо. — Он смерил меня неодобрительным взглядом. — Вы сказали, что мистер Пинкертон и мисс Скотт-Дейвис только что поженились, что само по себе замечательная новость. Однако это дает ему тот же мотив, что и ей, не так ли? Мы навели справки, разумеется, и убедились, что мисс Скотт-Дейвис — то есть миссис Пинкертон — получает существенную выгоду от смерти своего двоюродного брата.

— Вы имеете в виду, что они могли сговориться между собой? — ничуть не смущаясь, переспросил Шерингэм. — Возможно. Я как раз хотел коснуться этой темы позже. — Я затаил дыхание. — А пока мы отметим про себя, что если они планировали обручение заранее, у него был такой же превосходный мотив для его осуществления, как и у большинства остальных.

— Эта идея только что пришла мне в голову, — сказал мне инспектор почти извиняющимся тоном. Он казался слегка удивленным, что Шерингэм согласился с ним с такой готовностью.

— Конечно. Так же, как и мне. В принципе, это совершенно очевидно. Однако продолжим. Я хочу представить вам мистера Пинкертона как человека, который действительно застрелил Скотт-Дейвиса. И даже точно скажу вам, как именно он это сделал.

Я едва мог поверить своим ушам. Неужели Шерингэм, за которым стояла мощь его репутации, действительно решил сдать меня той самой полиции, от которой он приехал меня спасать? По мере того как я его слушал, во мне росло мрачное предчувствие.

— Он нашел ружье, которое забыл в лесу Скотт-Дейвис, и припрятал его для своих целей. Во время спектакля он сумел прошептать Скотт-Дейвису, что желает переговорить с ним наедине по чрезвычайно важному делу, и предложил встретиться на маленькой поляне, когда все уйдут, и обсудить все с глазу на глаз. Он пропустил вперед профессора Джонсона и Брэдли, а случайный выстрел Хилльярда предоставил ему отличный повод, чтобы уйти от миссис Фицвильям якобы для того, чтобы предостеречь неизвестного стрелка. Хотя здесь сгодился бы и любой другой предлог — например, нарочно забытый в лесу портсигар. После этого ему несложно было застрелить Скотт-Дейвиса, как он и планировал. Пытаясь представить все как несчастный случай, но обладая чрезвычайно ограниченным воображением, он точно скопировал детали спектакля, в котором только что участвовал (и даже в том же качестве) и поэтому знал свою роль назубок.

Мисс Скотт-Дейвис подозревала его в преступлении, или даже больше чем подозревала, но поскольку была влюблена в него и хотела его прикрыть, то выдумала довольно убедительную историю, с которой и выступила на дознании. Я предположил, что ее рассказ был ложью от начала до конца, и все это время она в действительности провела на холме. Мистер Пинкертон отрицал правдивость ее рассказа именно потому, что понял: защищая его, она подставляет под подозрение себя, а поскольку он и сам был в нее влюблен, то скорее готов был принять все последствия своего преступления, чем допустить, чтобы она оказалась в нем замешана. Вот, полковник, в чем, по-моему, заключается истина, и не понимаю, почему вы до сих пор не арестовали Пинкертона.

Я в ужасе уставился на Шерингэма. Неужели все это происходило на самом деле?!

Полковник был поражен не меньше меня. Он подергал себя за ус и произнес:

— Да-а, я предполагал, что эта беседа будет необычной, но чтобы такое... — Он переглянулся с инспектором, и кровь застыла у меня в жилах.

Но прежде чем тот успел ответить, Аморель вскочила с диким воплем:

— Вы не можете его арестовать! Он этого не делал. Я признаюсь, слышите! Это я его застрелила. Я потихоньку спустилась с...

— Ага! — воскликнул Шерингэм, и в его голосе послышалось злорадство. — Этого я и добивался! Теперь мы знаем правду. Поздравьте меня, полковник, я заставил настоящего преступника признаться в убийстве перед вами и целой комнатой свидетелей. Я-то знал, что это она, но не мог это доказать. Вот такие маленькие уловки часто помогают в таких случаях, жаль, что вы в полиции не очень-то умеете ими пользоваться.

Больше я не в состоянии был вынести.

— Шерингэм! — закричал я. — Да ты что, совсем свихнулся? Ты же отлично знаешь, что она не имеет к этому никакого отношения. Я вижу, для чего ты расставил эту ловушку, но мне не остается выбора. — Я повернулся в ту сторону, где сидели полицейские чины. — Джентльмены, Шерингэм вынуждает меня сказать вам правду. Ваше первое подозрение было совершенно правильным. Я убил Скотт-Дейвиса.

— Ох, Сирил! — простонала Этель, но я едва слышал ее.

— Однако я должен вас попросить, — продолжал я со всем достоинством, на которое был способен, — поверить моему слову, что моя жена не имела никакого представления ни о моих намерениях, ни...