Второй вариант

Автоматная очередь у проволоки. Из ППШ. Бахтинская! Скорее туда, пока нет ракет, пока не разобрались фрицы, в чем дело. Каким-то чудом ожили ноги, стали послушными тела, сердца захлестнул азарт. Второй вариант прошел: трое, скошенные очередью на снегу, четвертый пытается вырваться из-под Бахтина.

Связывать и заталкивать кляп некогда. Схватили пленного за руки, за ноги, побежали.

От множества ракет ночь вновь превратилась в день, и рвут ее пулеметные очереди, разрывы мин и снарядов. Поняли немцы, как их перехитрили, неистовствуют.

Недалеко уже до реки, но и пулеметные очереди вот-вот перекрестятся на отходящих. Сошлись, прижали к земле.

- Командир, пленного ранили! И наших троих!

- Бербиц!

Бербиц тигром метнулся к немцу, поднял на руки и побежал, защищая спиной от новых пуль. Ребята подхватили раненых. Быстрее, быстрее к лодке! Едва спрыгнув под обрыв, Шарапов кинулся к Бербицу:

- Живой? - спросил о пленном.

- В грудь ранило. Хрипит пока.

- Неси в лодку. Осторожно.

Лодка отчалила от берега и закружилась, заныряла, кренясь то на один борт, то на другой, среди рвущихся к небу фонтанов воды, возникающих и исчезающих на глазах водяных воронок.

Полуэкт проснулся от негромкого разговора. Карянов допытывал Бахтина:

- Вася, а ты его каким приемом свалил?

- Каким? - хмыкнул Бахтин.- Я так продрог, что все приемы забыл. Сбил как-то, прижал к себе, чтобы ножом не пырнул, и молил бога, чтобы вы скорее прибежали.

- А если бы их больше пришло?

- Вначале я тоже этого боялся, а потом, думаю, пусть хоть взвод, лишь бы поскорее. Как вспомню, чего мы натерпелись и все коту под хвост пошло, так заплакать хочется. Я еще в лодке знал, что "язычок" наш на тот свет отправился, но не хотел расстраивать командира.

Шарапов прикрыл глаза рукой, поглотал подступающий к горлу комок, и ему тоже захотелось зареветь, как маленькому. На этот раз он ни в чем не мог упрекнуть ни себя, ни подчиненных. Классическую разведку провели, а вернулись снова с одними документами. Вспомнил, как уходили в поиск, и того горше стало. А уходили необыкновенно. Разлили по кружкам водку, постояли тесным кругом, спели "Волховскую застольную" и поставили кружки до возвращения.

У лодок командира полка увидели. Сам отдал приказ на разведку и пожелал успеха. Совсем воспрянули духом, поверили, что захватят пленного и взяли, а привезли никому не нужный труп. Нелепая случайность, или снова допустили какую-то ошибку? Пожалуй, не надо было в кучу сбиваться. Потащил бы "языка" сразу один Бербиц, может, и обошлось, а возможно, и еще хуже получилось бы. Нет на этот вопрос ответа. И не будет. А что невезучий он, так это точно. Не одно так другое, и все к нему прилипает.

Перевернулся на другой бок и охнул. Каждая мышца болела и ныла, словно его цепами молотили.

Глава седьмая

1

Всю осень дивизию готовили к наступлению. Полки поочередно выводили в тыл на учения с боевыми стрельбами, с точным подсчетом пробитых мишеней, разбитых дзотов, разрушенных ходов сообщений и с преследованием "отступающего противника". Приучали пехоту ходить вслед за огневым валом, и поняли солдаты, что так и надо наступать - безопаснее и надежнее.

А взвод Шарапова в середине декабря почему-то перебросили под Новгород, в район бывшей деревни Городище, где во время похода на Новгород останавливался Иван III, а позднее чинил расправу над непослушными боярами Иван Грозный. Разведчики должны были наблюдать за противником и засекать его огневые точки.

Пришли на новое место ночью и ничего как следует не рассмотрели. Утром первым делом поднялись на вал недостроенной дороги и ахнули: до города рукой подать и через Волхов шагают на тот берег быки недостроенного моста.

Поначалу освещенный лучами восходящего солнца, запорошенный свежим снегом, украшенный десятками белоснежных церквей Новгород показался целехоньким, однако первая радость узнавания длилась недолго: сколько ни смотри в бинокль, целого здания не увидишь. Мертвый город простирался перед разведчиками. Черные трубы над сгоревшими крышами, просматриваемые насквозь остовы разбитых зданий, сбитые, исковерканные маковки церквей.

Прищуренными от гнева глазами рассматривали вражескую оборону. Она начиналась на той стороне реки Юрьевым монастырем, левее которого виднелось озеро Ильмень, напротив быков подходила несколькими дзотами на валу. С юго-восточной части город прикрывал старинный земляной вал, а перед ним, на вытянутом с юга на север острове между рукавами Малого Волховца, Левошней и Правошней, подступы к валу сторожил Кириллов монастырь.

Шарапов разыскал командира местной роты и убедился, что огневые точки фашистов он знает плохо.

- Да и вы их не засечете. Сегодня стреляет из одной, завтра из другой. У них в каждом доме по несколько амбразур приготовлено, любая церковь - и наблюдательный пункт, и пулеметное гнездо. Последнее время и совсем редко стреляют,- уверял командир роты.