Второй вариант

Дзот "Мефодия" находился между опорными пунктами Стрелкой и Кречевицами и не очень далеко от берега. Немцы на этом участке были непугаными и вряд ли допускали, что русские смогут преодолеть сложный1 водный путь из Малого Волховца в Волхов, когда появились забереги и вот-вот должен стать лед.

Операция началась с перестрелки артиллеристов. Под ее прикрытием первая лодка отчалила от берега. Деревянная, на которой плавали раньше, с наступлением холодов сильно примерзала к земле, столкнуть ее в воду не хватало сил, да и по замыслу поиска нужны были две лодки, и пришлось их делать самим, каркасные, обтянутые плащ-палаточным полотном. Гвоздей не было, сверлить отверстия нечем, но тут развернулись Шиканов, Калинин и Латыпов. Отверстия пробивали пулями и стягивали части ремнями. Лодки получились легкими, но не очень устойчивыми.

Однако первая "скорлупка" ходко пересекла приток и под его левым берегом вышла в Волхов. Шарапов подал команду на отплытие второй. Ребята замерли на высоких сиденьях, боясь шелохнуться, чюбы не качнуть хлипкое суденышко. В Волхове мощная струя подхватила его и понесла к противоположному берегу, к промоине в забереге, которую продавила первая лодка.

- Осторожно, не торопитесь,- тихо предупредил Шарапов.

Но куда там! Сколько ни отрабатывали посадку и высадку, многие черпанули в сапоги воды, и сам Шарапов по локоть окунул правую руку.

Бахтина вынесли из лодки на руках. Он должен быть сухим.

- Как у вас? - с тревогой спросил Полуэкт у Спасских.

- Плохо. Хватили бортом.

Шарапов примолк: если сорвется первый вариант и придется работать по второму, поиск затянется на неопределенное время. Продержатся ли так долго на декабрьской стыни промокшие ребята?

- Будем переформировывать группы. Всех сухих ко мне,- приказал помощнику командира взвода.

Скоро рядом пристроились Тинибаев, Андрейчук, Карянов, Калинин, Шиканов, Вашлаев, Бербиц, Скуба, Латыпов. Еще Бахтин и Спасских. Не все потеряно!

Метрах в ста от вражеских траншей был небольшой обрывчик, подточенный паводковыми водами Волхова. Добрались до него, а дальше, к проволочному заграждению, поползли Карянов, Калинин и оба слухача. Скрылись из глаз, слились со льдистым после недавней оттепели снегом, и застопорилось время, переключилось на новый ход, потянулись часами минуты.

Карянов лежит на спине, чтобы лучше видеть проволоку, ждет пулеметные очереди и под их шумок у самого столба режет колючку. Калинин удерживает туго натянутую, рвущуюся из рук нить, отводит конец в сторону и приматывает к верхнему ряду. Холодное железо прихватывает, сдирает кожу с пальцев, а перчатки не наденешь, руки без помех должны чувствовать ножницы, проволоку, иначе можно нашуметь.

Андрейчуку и Тинибаеву проще. Они слушают, подставляют рогатки под верхние ряды и следят, не тянутся ли от колючки тонкие проводки к минам, не подвешены ли к ней консервные банки? И кажется слухачам, что резаки работают медленно, они бы справились с делом быстрее. И Шарапов так думает. Поманив за собой Шиканова, выбирается из-под обрывчика и ползет к заграждению, чтобы подогнать Карянова, а может, и самому взяться за ножницы.

Шесть человек у проволоки, и пройден ее последний ряд. Калинин-его задача обезвредить мины - чертит в воздухе большой круг, и Полуэкт догадывается, что мины противотанковые. У них могут быть три взрывателя. Верхний Калинин вывернул быстро. Бокового не оказалось. А вот есть ли донный? Боясь подорваться, немецкие минеры, учил сапер, их ставят редко, но проверить надо, на кусочки раздолбить, раскрошить ножом промерзшую землю, сделать "проход" руке, чтобы она могла ощупать дно мины. Взмок Калинин, пока убедился, что нет донного взрывателя. А сколько на это ушло драгоценного времени!

Полуэкт послал Шиканова за группой нападения, и уже подползла она к проволоке, как что-то встревожило "Мефодия". Пустил ракету. Сначала в одну, потом в другую сторону побежали от нее по снегу тени столбов и исчезли. Пулемет зачастил. Соседи стали бросать ракеты, и светло, как днем, стало на берегу.

Почувствовав неладное, Лобатов приказал проиграть "Катюшу". Соседи притихли, а "Мефодий" гонит и гонит в ночь ракеты, и одна, не догорев, раскаленным метеоритом упала у заграждения, подпрыгнула и угодила на спину Скубе. Дернулся было Костя, чтобы сбросить ее, и застыл в неудобной позе. Масккостюм прогорел мгновенно, зашаяла телогрейка. Еще меховой жилет на парне, гимнастерка, теплая нательная рубаха, но долго ли продержится человек с костром на спине? А не выдержит, вскрикнет от адской боли, шевельнется даже всех изрешетит "Мефодий". Каких-то шестьдесят метров до ствола его пулемета.

Вжались в снег разведчики, слились с ним, не дышат. И Скуба лежит, зажав крепкими молодыми зубами рукав масккостюма и закрыв глаза, чтобы не передалась его боль товарищам и не натворили они чего не надо. Полуэкт непроизвольно тоже хватает зубами свой мокрый рукав.