Второй шанс

Приступы тошноты со временем стали реже, она даже научилась сдерживать их. С бессонницей и отсутствием аппетита подруги боролись до сих пор. Кристина почувствовала жжение в ладонях. Безумно захотелось помыть руки. Еще один пунктик. Болезненная отчаянная чистоплотность. Она принимала душ не менее трех раз в день, а руки мыла чуть ли не каждые полчаса, если имелась такая возможность. Но отмыться никак не могла. Испачкана была ее душа, растоптана и осквернена.

Почувствовав ее взгляд, Дэниэл повернулся. Кристина встала поодаль от всех, у дверей. Высокая, худая и нелепая в слишком широком пальто, с грубым пучком стянутых на затылке волос, в огромных очках. Впалые скулы, бледные губы. Он вдруг подумал, что, несмотря на жалкий вид, она держится с достоинством и уверенностью. Откуда в ней взялась эта стойкость? Дэниэл ожидал увидеть испуганную, растерянную, залитую слезами девочку, но не ледяную женщину, взирающую на него с презрением и вызовом. Он чувствовал, что теперь она смогла бы стать достойным соперником. Только делить им больше нечего, но Крис об этом еще не догадывается.

Кристина отвернулась и что-то сказала своей немного чудаковатой подруге. Такая же странная, как и сама Кристина. Короткие волосы, вызывающая уверенность. Дэну не нравился изучающий пристальный взгляд незнакомой блондинки. Он привык к тому, что на него глазеют, но то, что излучали глаза женщины, имело совсем другое значение. Дэниэлю не хотелось, чтобы она смотрела на него. Ему казалось, он был уверен, что женщина знает правду. Однако взгляд ее не выражал осуждения, только пристальное изучающее выражение, словно она пыталась сканировать его мозг, рассмотреть под микроскопом. Неприятное ощущение.

После отпевания процессия отправилась на кладбище. Там разыгралась настоящая драма. Мэдисон рыдала так оглушительно, что вороны с окружающих деревьев рванули в небо. Было сказано немало добрых слов в адрес Джона. О Виктории никто не вспоминал. Когда пришла очередь бросать горстку земли на гроб отца, Дэниэл замешкался. Замерев на краю могилы, и сжимая холодные комья земли, он пытался сдержать боль потери, рвавшую сердце. Если он сейчас сделает это, то подтвердит неумолимую истину. Джон Норман умер.

Вытянув руку, Дэниэл разжал ладонь, закрыв глаза. Заскрежетали зубы, удары сердца соединились с ударами земли о крышку гроба. Краем сознания он услышал причитания Мэдисон, непрошено ворвавшиеся в его мозг. Ее лицемерие в такой момент показалось кощунственным даже ему. Он обернулся, чтобы остановить ее, но это сделала за него Кристина. Грубо схватив Мэдисон за локоть, она резко развернула ее к себе.

– Немедленно прекрати, – зашипела она на Мэд. – Или я ударю тебя.

– Что? – охнула женщина, опешив от такой наглости. На побелевшем лице выступили красные пятна. – Как ты смеешь!

– Заткнись, или я за себя не отвечаю, – испепеляя ее яростным взглядом, предупредила Кристина. Дэниэл недоуменно смотрел на бывшую жену. Она сняла очки. Но не стала собой. Он не знал ее. Кристина Норман умерла в той палате, в которой он бросил ее восемь лет назад. К его великому удивлению Мэдисон послушалась и затихла. Неужели его непоколебимая уравновешенная тетка испугалась худенькой хрупкой женщины? Кристина подняла глаза, и он со свистом втянул воздух. Ее глаза были цвета серебра, светлые, выбеленные гневом, почти нечеловеческой яростью. Тут было чего испугаться. Даже ему было не по себе от жуткого бесцветного взгляда. Подняв воротник пальто, девушка уверенными смелыми шагами подошла к могилам и по очереди повторила процедуру, которую только что проделал он. Дэниэл не мог оторвать взгляда от ее острого профиля. На мгновение лицо ее расслабилось, губы печально дрогнули и что-то беззвучно произнесли. Прижав руки к груди, она неотрывно смотрела на могилы близким им людей. Дэниэл осознавал, что стоит рядом с ней, но она, похоже, ничего вокруг не замечала. Что-то шевельнулось в его душе. Она так же одинока.... Боль стала неотъемлемой частью ее жизни. Он был виноват перед ней, но исправить ничего не мог.

Она очнулась неожиданно. Плечи ее выпрямились и напрягались. Она повернулась. И снова взгляды их встретились.

– Мне жаль, что ты потерял отца, – произнесла она ровным тоном и пошла прочь.

Дэниэл ошеломленно смотрел ей вслед. Тугой узел, образовавшийся в груди, рожденный ее словами, мешал дышать. Он отказывался понимать ее. Только что она гипнотизировала его исполненным ненависти взглядом, и вдруг искреннее сочувствие. Он не ожидал. И это рассердило его.

Поминки вытянули из него остатки самообладания. Собравшиеся говорили много хорошего об его отце, но Дэниэл не слушал. Он не из тех, кто говорит. Он переживал свою утрату молча. Так же, как и Кристина. Он заметил, что во время поминок она не произнесла ни слова. Ее подруга все время маячила рядом, словно сторожевой пес, охраняющий свою хозяйку от любой опасности. Но теперь Кристина могла сама за себя постоять. В этом Дэниэл убедился на кладбище. Мэдисон и теперь старалась держаться от нее подальше и больше не причитала.