Второй после президента

Выяснить удалось не слишком много. Грин свободно говорил на разных европейских языках, великолепно разбирался в компьютерах, знал толк в основных мужских видах спорта, мог поддержать разговор о тенденциях в науке и искусстве, обладал своеобразным чувством юмора, цитировал по памяти стихи и изречения великих, со знанием дела рассуждал о политике, с легкостью менял тему беседы, но вместе со всем этим выглядел не болтуном, а человеком, умеющим слушать и, главное, слышать собеседника. По истечении получаса Астафьев испытывал к нему все возрастающий интерес, через час проникся к нему симпатией, а через два почувствовал, что может доверять Грину как самому себе.

Виски ли тому было причиной, интимная ли обстановка у пылающего камина, но президент, расслабленно раскинувшийся в кресле, принял для себя решение и не пожалел об этом.

Пригодился Грин очень скоро. В апреле 2010 года под Смоленском разбился самолет «Ту-154», на борту которого находилось почти все руководство Польши во главе с президентом Стасом Корчиньским. Делегация летела в Россию для участия в мемориальных мероприятиях, посвященных годовщине расстрела польских офицеров. Президентский лайнер «Ту-154М» должен был приземлиться на военном аэродроме под Смоленском, но не долетел до взлетно-посадочной полосы восемьсот метров. Из-за тумана летчики не рассчитали высоту, и самолет, задев крылом кроны деревьев, упал. На борту находились 89 пассажиров и 8 членов экипажа. Не выжил никто. Как выяснилось в процессе следствия, диспетчер Смоленского аэродрома рекомендовал пилоту самолета президента Польши сесть на другом аэродроме из-за сильного тумана, однако тот отказался. Судя по расшифрованным записям черных ящиков, пилот действовал под нажимом министра обороны, который, в свою очередь, выполнял приказ Корчиньского.

Однако эта интрига оказалась ерундой в сравнении с тем сценарием, который едва не привел к вооруженному конфликту России с Польшей. Дело в том, что несколько предприимчивых офицеров ФСБ решили нагреть руки на трагедии и сфабриковали видеофильм, на котором неизвестные сотрудники российских спецслужб задействовали возле посадочной полосы так называемые дым-машины, в результате чего естественный туман усилился, лишив польского пилота возможности ориентироваться при подлете к аэродрому. Фиктивный ролик был несколько раз перепродан, пока не оказался в распоряжении родного брата Станислава Корчиньского, Мирослава. Рассчитывая победить во внеочередных президентских выборах, тот затеял ожесточенную антироссийскую пропаганду. Пиком ее должно было стать обнародование злополучных видеоматериалов.

К своему стыду, Астафьев был вынужден признать, что не в силах ни переубедить, ни запугать Мирослава Корчиньского. Не было также возможности доказать подлог, поскольку время работало против России. Стоило скандалу вспыхнуть в Польше, как он немедленно охватил бы страны Евросоюза и всего мира. Учитывая принадлежность Варшавы к Североатлантическому военному альянсу, это грозило отнюдь не только дипломатическими осложнениями.

Вот когда Астафьеву пришло в голову воспользоваться недюжинными аналитическими способностями Глеба Грина. Сказать, что тот с успехом выполнил задание, значит ничего не сказать. Внимательно просмотрев фальшивку, советник президента обнаружил в ней очевидные огрехи, а затем подсказал, как объяснить Корчиньскому, что положение пойманного за руку шулера окажется весьма незавидным. Польский кандидат в президенты проиграл по всем статьям, сошел с большой политической арены и больше не отваживался на прямую конфронтацию с Россией.

Несколько месяцев спустя человек, обставивший его в заочной схватке, занявшей считаные часы, был приглашен в резиденцию «Бочаров ручей» для очередной встречи с Анатолием Астафьевым. На сей раз поручение было посложнее. Неизвестные расстреляли российскую полярную экспедицию. В полном составе. Взбешенный дерзостью теракта, Астафьев желал знать, из какой страны прибыли убийцы российских полярников.

Грин сразу понял, что это не просто блажь, а твердое намерение отыскать и покарать виновных. В свое время Силин был вынужден скрывать истинную причину гибели подлодки «Курск», лишь бы не обвинить в этом США и не вызвать их немедленную ответную реакцию. Затем настал черед Астафьева хранить угрюмое молчание. Он так и не произнес ничего внятного по поводу аномальной жары в России, поскольку тоже опасался вызвать гнев Америки.

Однако, как ни сжимай пружину, однажды она все равно распрямится. Это был тот самый случай. Астафьев докопался до истины и твердо решил потребовать зуб за зуб, око за око. Разумеется, озвучить такой приказ он перепоручил верному генералу Верещагину.