Второй полёт Гагарина

Девочка была замечательная и очень тихая, ночные подъёмы к кроватке ребёнка имели место, но случались всего-то пару-тройку раз до рассвета, вставали по очереди. Не сравнить с рассказами большинства молодых лётчиков о всенощных бдениях у колыбели, когда от собственного «баю-бай, спи, котёнок, засыпай» запросто сойти с ума, а к полётам никто не допустит – злого, нервного и с прыгающим давлением.

Как раз заканчивался мой кандидатский стаж в КПСС. В партию тогда принимали не по велению души и сердца стремящегося в ленинцы, а по разнарядке, выделяя первичным парторганизациям весьма скудные квоты на приём, желающих вступить в сей элитарный клуб находилось куда больше, чем предоставленных мест. В части служили капитаны-комсомольцы, но Юрий Гагарин, пока лишь лейтенант, окончил университет марксизма-ленинизма, что открывало прямой путь к желанным корочкам, соответственно – к «правильной» анкете будущего первого космонавта. Пока я ни в чём не уступил ему, даже чуть превзошёл состоянием здоровья, отказавшись от папирос. Но долгожданная оферта на перевод в покорители космоса не приходила никак, в душе росло беспокойство, грозившее переродиться в панику…

Когда Ксюше исполнился месяц, я однажды вечером вернулся домой, стряхнул снег с куртки и позвал супругу на важный разговор.

- Сейчас, проверю только, как наша девочка.

Чтоб не мешать дочке отдыхать (когда только успела устать?), прикрыли дверь на кухню. Именно в этой части квартиры состоялось абсолютное большинство Самых Важных Разговоров в СССР, не только в нашей семье.

- Чем хочешь удивить?

- Я получил предложение на перевод в Москву.

Алла едва не выронила ложку, которой накладывала мне макароны по-флотски.

- В Москву?! В ПВО Москвы?

- И да, и нет. В столицу, но для испытания новой техники. Не сразу. Сначала медкомиссия. Выдержу – переедем где-то в конце января или в феврале. Может, ты забыла, но я тебе обещал заранее обсуждать подобные варианты.

Она придвинула мне тарелку, сама села напротив.

- Ты уже согласился.

- Предварительно. Рапорт не писал.

- Надеюсь, не пилот спутника.

- Не говорят. Военная тайна. Предпочитают молодых, женатых, коммунистов, с идеальным здоровьем. То есть как меня. Что женатые – утешает. Вряд ли кто наверху намерен плодить вдов. Считалось бы опасным, нашлись бы холостые. Обещают: должностная перспектива блестящая. Под сокращение армии эта программа не попадёт, она рассчитана на будущее, из области догнать и перегнать Америку.

- Перегнать в чём?

Ей бы снайпером работать… Всегда стреляет точно в цель. Как минимум – словами.

- Понятия не имею, - соврал я. – Не соглашусь – не узнаю.

- А мы застрянем в Луостари и будем терзаться, что упустили шанс…

- Именно.

Алла начала раскачиваться на табурете. Такое с ней случалось, когда глубоко задумывалась.

- Заходила вчера Женька из первого подъезда за солью. Фамилию не помню, её муж у вас во второй эскадрилье, командир звена. Рассказывала про жизнь. На севере терпимо несколько лет, первый год приспосабливаешься, дальше проще, но потом понимаешь – это тоска смертная. И я вдруг представляю, что то же самое ждёт нас. С детьми. Ну, дорастёшь и ты до командира звена, даже комэска. Дальше хорошо бы в академию, не всякого туда пошлют. Мы зависнем на Севере до пенсии. Да, получим её совсем ещё не старыми, но лучшие годы уйдут. Юра, ты сам как считаешь, риск соглашаться на перевод – оправдан?

- Да. Иначе бы сразу отказался и не рассказывал. Не хочу тебя звать «моя вдова».

- Испытатель… Аж душа леденеет.

- Буду самый осторожный в мире испытатель, потому что дома меня ждут Алла и Ксюша. Потом ещё Ксюше братика забацаем.

Обошёл стол и обнял жену за плечи. Они вздрагивали. А голос был твёрд.

- Братика? Только если сам согласишься рожать. Что касается Москвы – давай. Даст бог, в которого мы оба не верим, чтоб не проклинала себя за это согласие. Ālea jacta est.

Что означает – жребий брошен.

На следующий день посланцы Каманина получили моё окончательное «да», командование – рапорт на перевод в испытатели, с ним некоторое облегчение на фоне грядущих сокращений, одним «лишним» меньше.

Билет в космос в кармане. Самому страшно. Но я считаюсь Гагариным! А не погулять вышел.

Глава 10

10

Во время московских испытаний много раз вспоминался первый разговор с вербовщиками, ещё в штабе полка. Представитель комиссии спросил меня в лоб:

- Как вы отнесётесь к перспективе пилотировать особый аппарат нового типа?

- Если партия скажет «надо», готов пилотировать всё, что летает, ездит, плавает или даже ползает под землёй.

Он улыбнулся.

- А что бы сами выбрали из этого списка?

- Космический спутник Земли, товарищ майор!

Командир полка и замполит, знавшие меня как комсомольского краснобая, особого значения не придали, а вот москвич удивлённо вытаращился. Его задание было окружено строжайшей секретностью. Как говорят в армии, с грифом на документах «перед прочтением сжечь».

- Почему вы считаете, что вам могут предложить столь неожиданное назначение?