Второй Император

С трудом протиснувшись в первый ряд и поругавшись для приличия с несколькими торговцами, Фенг выставил купленную птицу напоказ. Петух взволновано кудахтал и косил по сторонам огромным зорким глазом. Это привлекло внимание Фенга: он вгляделся в черный птичий глаз – и молниеносно припал к земле. В следующий миг над головой просвистел уже знакомый посох, и Будда Просветления, отраженный в перепуганном птичьем глазу, унесся в соседний ряд, сокрушая гору глиняных мисок на тележке гончарного мастера. Следующий удар должен был раздробить Фенгу череп прямо на земле, но Фенг, не мешкая, нырнул под телегу гончара, успев при этом запустить горшком в наседавшего на него монаха. Монах увернулся, и горшок разбился о голову верзилы-кузнеца, торговавшего тут же своим железным товаром. Тот ухватил первое, что попалось под руку, и в считанные секунды начал конкретный замес – у Фенга глаза полезли на лоб. Оказалось, на рынке все отлично владеют кун-фу, особенно в такой погожий солнечный день. Фенг отдыхал под телегой, но любоваться мастерством фехтовальщиков долго не пришлось. Внезапно кто-то пнул Фенга в бок. Это был второй монах, тот самый, которому Фенг связал ноги, – его утащил водоворот. Но в руках последнего вертелся молот-метеор(38) – веревка с приличным куском коряги, – он мастерски крушил ею всё направо и налево, расчищая себе путь и продвигаясь к Фенгу.

В воздухе летали ласточки и другие мелкие птицы, а также куры, палки, пятки и ножи. Фенг вспомнил о петухах: стремный красавец, которого он продавал, с диким ором носился по головам, а «домашний провидец» напугано квохтал в корзине. Прикинув скорость и угол вращения карчи, Фенг успел в последний момент выхватить кошелку из-под ее траектории, и сам угодил под удар. Его унесло куда-то, навстречу солнцу, но оказалось, это просто медный таз, начищенный до блеска. На нем Фенг совершил удивительный полет в загородь со свиньями; те, в свою очередь, приняли этот сверкающий диск с высшим разумом как сигнал, призыв к перерождению и очередной катарсис. Воздух наполнился истошным визгом, свиньи бросились врассыпную, штук не меньше сорока, и вмиг смешались с пестрой массой более продвинутых форм жизни, составив с ней одно законченное целое – буйное, могучее, неуправляемое.

На этом фоне только один человек отличался абсолютным спокойствием – гармонией духа и тела: в меру упитанный, начисто выбритый мужчина в чистом праздничном халате и с огромным кухонным ножом. Это был мастер Ксан. Он неспешно бороздил разбушевавшийся океан сансары, легко уклоняясь от летающих предметов и чужих кулаков, выискивая то, за чем сюда пришел. За ним по пятам следовали два стражника, но им не удавалось так владеть ситуацией, как мастеру Ксану. Порванная одежда и синяки на лицах говорили о недостаточном утверждении их сердец в недеянии, что сразу отражалось на их внешнем образе и форме.

Выбравшись через брешь в частоколе, пробитую свиньями, Фенг лицом к лицу столкнулся с хромым монахом, тот был уже без карчи и быстро закатывал рукава. Оказалось, он совсем не страдал хромотой и, видимо, собирался дать ему хорошую взбучку. Фенг принял вызов с высокой северной позиции, начался бой.

По мере протекания поединка монах менял стили, используя Тринадцать врат, что явно указывало на Шаолиньскую «семейную» школу. Фенг находился в недоумении, желая прекратить бой, уступая позиции одну за другой, ведь ученики Шаолиньской школы никогда между собой не враждовали. Но монах даже не думал останавливаться. Он наседал, удары сыпались, как град, и Фенг, при всей своей ловкости, едва успевал уворачиваться от тычков. Он начал повторять приемы и стили в надежде, что монах заметит таолу, но подражание выглядело насмешкой и привело монаха в бешенство. Фенг принялся улыбаться при каждом уходе, всеми силами пытаясь показать противнику свое расположение, но его выпачканное в навозе лицо скорее напоминало издевающегося идиота – монах был вне себя от ярости. Наконец, глядя на рассвирепевшего противника, Фенг понял, что тот хочет его убить. От такой мысли парню стало не по себе, умирать не входило в его планы. Он испуганно замахал руками, отбиваясь, как попало и чем придется. Поглазеть на этот цирк тут же собралась толпа ротозеев: одни удивлялись странному стилю «пьяной обезьяны», другие падали и качались от хохота, что только злило монаха и доливало масла в огонь.

Понимая, что ничем хорошим эта драка для него не закончится, Фенг резко перешел на нижний южный стиль и захватил горсть песка. Со следующим поставленным блоком он раскрыл кулак, запорошив противнику глаза. Монах замешкался и враз полетел через ограду в свинарник; Фенг прыгнул следом. Один точный удар в область сонной артерии окончил это бесплатное представление.

Фенг поднялся, весь вымазанный в свином навозе; за частоколом стоял мастер Ксан и аплодировал редкими хлопками.

– У тебя отличное кун-фу, – сказал он, улыбаясь. – Заметь, ты свалил мастера из тайной секты «Дикий лебедь». Правда, не совсем благородным способом…