Второй и Первая

Я наклонился и коснулся губами ее губ. Легко, почти невесомо, но и от этого внутренности скрутило узлом. Я с трудом подавил дрожь и закрыл глаза, представляя, как снимаю с нее одежду. Каждый предмет, медленно и подолгу рассматривая, что скрывалось под ним. Сначала сниму туфли, поглажу крохотные пальчики, ноготки, тонкие косточки ступней, узкую щиколотку. Потом расстегну блузку, одну пуговичку за одной. Распахну, открывая взору простой хлопковый бюстгальтер, скрывающий безупречной формы небольшую грудь. Я давно знаю, какая она. Ее трудно скрыть под дешевыми тряпками, и сейчас я рассмотрю каждый миллиметр гладкой нежной кожи. Она идеально ляжет мне в руку, наполняя ладонь, я предвкушаю наслаждение, когда смогу коснуться ее губами.

Медленно стяну уродливую юбку, обнажая бедра. Я ни разу не видел Нику в купальнике, но мне кажется, что у нее будут стройные и изящные бедра, потому что ноги у нее великолепные. Ее живот нежный и упругий, я обведу его по контуру, едва касаясь кожи, наблюдая, как непроизвольно сокращаются мышцы. Поглажу выступающие тазобедренные косточки и впадину лона. Она слишком худа, но это поправимо.

За окном взвыла чья-то сирена. Я резко открыл глаза и ошалело уставился на мирно спящую девушку в миллиметре от моего лица. Сердце выскакивало из груди, меня колотило так, что казалось, я сейчас потеряю сознание.

Я никогда в жизни не думал о насилии. А сейчас почти был готов к этому. Картины, встававшие в моем мозгу, заставили бы покраснеть отъявленного маньяка.

Что я делаю?! Я сошел с ума? И где моя правая рука?..

Я резко отбросил себя от дивана и упал на ковер, вцепившись зубами в запястье. И только когда мой рот наполнился кровью, а дикая боль завладела всем моим существом, я смог взять себя в руки.

Холодный душ, йод, пластырь. В голове пусто. Кровь продолжала сочиться, я обмотал руку полотенцем. Наверное, придется идти в больницу, зашивать.

Во входную дверь тихо постучали. Я удивленно застыл, бросив короткий взгляд на часы. Два часа ночи. Код от этажа знают всего три человека. Теперь уже два. Интересно, кто этот ночной гость – Светлана или Алексей? Если честно, ни ту ни другого видеть не было никакого желания.

В проеме двери стояла мачеха Павла. Казалось, она постарела на десяток лет после того, как мы в последний раз виделись. Молодая красивая женщина превратилась в смертельно уставшую тетку.

Я молча отошел от входа, она шагнула в гостиную. Внимательно обвела взглядом комнату, задержавшись на спящей на диване Веронике. Я облился холодным потом. В голове была пустота, я даже не помню, в каком виде ее оставил! Я мазнул взглядом. Слава богу, и юбка, и блузка были на месте.

– Значит, ты нашел ее, – произнесла Светлана тихо. – Так я и думала.

Я смотрел на женщину, заменившую мне мать, и мне было безумно стыдно. И пусть она не знала из-за чего, не знала, что творилось сейчас у меня внутри, казалось, что меня застукали с рукой, засунутой в штаны, перед грязными картинками из «Плейбоя».

– Прости, я узнал только сегодня. – Голос плохо слушался, то и дело срываясь на хрип. – Мне позвонил Алексей…

Светлана болезненно скривилась и махнула рукой, прерывая мои оправдания. Действительно. Какая уже разница?

– Что с рукой? – Она опустила взгляд.

– Вчера обжегся. На работе.

– Ясно… – Светлана криво улыбнулась одними губами: – И как сильно ты ее любишь?

На мгновение сердце перестало биться, я застыл в оцепенении. Я знал, что мачеха Павла проницательная женщина, и подозревал, что если кто меня и раскусит, то лишь она.

– Так сильно, что на миг обрадовался, когда услышал, что Пашка погиб, – вырвалось у меня раньше, чем я мог хоть что-то придумать нормальное.

Светлана недоверчиво прищурилась. Не знаю, зачем я это сказал. Может быть, из-за того что с детства привык говорить ей только правду, а может быть, хотел, чтобы она узнала, какой я мудак, и ужаснулась.

– Сейчас я сделаю вид, что не слышала этих слов, – тихо произнесла женщина, – а ты больше никогда и никому их не скажешь.

Я угрюмо кивнул.

– Похороны в десять. Надеюсь, вы будете оба.

Я кивнул опять. Светлана вышла и тихо закрыла за собой дверь.

Я еще немного постоял в прихожей, потом несколько раз стукнулся лбом о стену, стараясь привести мысли в порядок. Понял, что не помогло, и пошел на кухню варить кофе. Предстояло еще много чего сделать. Хорошо, что у нас в городе есть круглосуточные магазины. А Ника пусть поспит на диване, не буду переносить ее в спальню. Прикасаться к ней я боялся.

Утро было пасмурным и безветренным. Море напоминало черную застывшую лаву, не оттеняя свой мрачный цвет даже белыми барашками волн.

Я стоял у окна и пил третью чашку кофе, раздумывая, будить Веронику или дать поспать еще чуть-чуть. Сам я так и не смог прилечь. На часах было восемь. Я мысленно рассчитывал время на умывание, завтрак, одежду, дорогу до кладбища… Планировал маршрут и где купить цветы. Занимал мысли чем угодно, только бы не думать о главном: Павла больше нет. Ну и еще о том, что случилось ночью.

Девушка на диване зашевелилась. Я обернулся и постарался придать лицу безучастное выражение.