Второе пророчество

   Изгой ворвался в круглую пещеру, освещенную бледным светом каких-то грибов и на миг растерялся, обнаружив немыслимую сцену, бесчеловечную и святотатственную: у стены истошно вопила чумазая, немного вульгарная девица, слабо трепыхаясь в руках удерживающих ее здоровяков, а в центре подземелья - прямо на полу, лежала Она - придавленная телом бесстыжего насильника. Не отдавая себе отчета в совершаемых поступках, Рейн одним коротким ударом по затылку вырубил изверга, посмевшего посягнуть на госпожу, и отбросил в сторону его ставшее неподвижным тело, освобождая девушку. Она испуганно села, робко зажимая на груди порванную одежду, а Рейн вдруг снова почувствовал себя мужчиной - увидев ее нагое тело, белеющее в прорехах. Кровь быстрее заструилась в жилах, приливая к щекам, рукам и пробуждая те сладостные желания, кои, как думалось ему ранее - безвозвратно отмерли вместе с потерей любимой. Но сейчас его сердце замерло и дыхание сбилось с ритма, ибо Изгою хватило одного взгляда, чтобы опознать и ее серебристые волосы, волной рассыпавшиеся по плечам, и точеный носик, и нежную линию скул - являвшуюся ему во сне...

   - Людвига! - потрясенно воскликнул он, не смея поверить в чудо - вернувшее ему незабвенную возлюбленную, погибшую двадцать пять лет назад. - Ты ли это?

   Девушка подняла ресницы, являя Рейну благодарный взор прекрасных миндалевидных очей, оказавшихся не голубыми, а почти черными. И Изгой тут же задохнулся повторно, обнаружив загадочное сочетание знакомых черт, представлявших собой настоящую насмешку судьбы. Каким-то непонятным образом случилось так, что темные глаза Белы Фаркаша переместились на нежное личико его Людвиги... Озарение пришло мгновенно. Так вот кто она на самом деле - его шаладанья! Дочь умерших друзей, та новорожденная малютка, кою он столь недолго держал на руках и поклялся защищать до последней капли крови!

   - Не бойся, моя госпожа! - Рейн ласково улыбнулся, благоговейно, самый кончиком пальца дотрагиваясь до ее грязной щеки. - Пока я жив, тебя никто уже не посмеет обидеть! - он извлек из ножен меч с волнистым лезвием, и долы на клинке мелодично запели - требуя крови. - Вы, мерзавцы, покажитесь мне! - воин шагнул вперед, пинком переворачивая корчившееся от боли тело несостоявшегося насильника. Брови Рейна удивленно пополи вверх: - Станислас? Он повернулся ко второму человеку, замершему у креста: - Айзек?

   - Изгой! - вдруг тоненько, совсем по-бабьи завизжал Айзек, падая на четвереньки и резво отползая подальше. - Идущий сквозь дождь убийца! Но тебя же нет в нашем мире! Сгинь призрак, изыди... Тебя осудили, заточили в пещеру, упрятав там на веки-вечные?..

   - Как видишь, я уже есть! - холодно усмехнулся Рейн, угрожающе поигрывая клинком. - И клянусь Митрой, сейчас я намереваюсь разобраться в истинной подоплеке всех творимых вами злодеяний!

   Окружающий мир сузился до пределов мускулистого мужского тела, придавившего меня к земле, до жестких пальцев - настырно срывающих с меня брюки и раздвигающих мои ноги. Уголки его квадратных, коротко подстриженных ногтей больно царапали мою кожу чуть ниже живота, а приникшие к уху губы торопливо нашептывали тысячи непристойностей, доходчиво объясняя - что именно собирается сделать со мной сам Стас, а потом - и четверо его друзей. И они готовы повторять свои развлечения до бесконечности, а вернее - до тех пор, пока я не расскажу им - куда подевалась пластина с третьим пророчеством...

   В моей душе вскипела волна протеста, придав мне небывалую силу:

   - Даже если бы я про нее знала, то все равно не сказала бы! - просипела я и, извернувшись, при этом - чуть не сломав себе шею, умудрилась укусить Стаса за ухо.

   - Ах ты, щлюха! - взревел он, а я радостно зарычала, ощутив во рту вкус его крови. - Да я тебя...

   Над нами мелькнула какая-то светлая тень и лежащая на мне туша мгновенно обмякла, закатив глаза и пуская слюни. А затем я стала свободна, и первой моей заботой была разорванная одежда и собственная нагота.

   - Людвига! - судя по всему, это эмоциональное восклицание относилось ко мне, но произнесенное имя - хоть и красивое, и благозвучное, оказалось для меня совершенно незнакомым. - Ты ли это?

   Я удивленно подняла ресницы...

   "Значит, он мне не привиделся, тот слившийся с пургой незнакомец, едва не сбитый нами по дороге к строящейся станции метро! Как много времени прошло с тех пор, наверно - лет сто. Хотя нет, сейчас мне кажется, будто все это произошло совсем не здесь, а в какой-то иной, предыдущей жизни! - отрешенно думала я, разглядывая склонившегося надо мной мужчину. - Возможно это всего лишь обманчивый эффект "дежа вю", но мне смутно припоминается, что я его уже где-то видела, касалась этих сильным пальцев, целовала сурово сжатые губы, играла прядями длинных белых волос..." - я глубоко вдохнула, отгоняя наваждение, но вместе с тем умоляя всех богов вселенной - только бы он не исчез снова, превратившись в полуночный сон, в прекрасную зимнюю сказку...