Второе кольцо силы

— Мы принесли много воды во двор, — сказал он, указывая на пустые бочки из-под масла, — Затем вы все притащились сюда и мы вылили воду на вас, вот и все.

— Мы вышли из комнаты? — спросил я.

Бениньо громко засмеялся. Нестор взглянул на Ла Горду, словно спрашивая ее разрешения или совета.

— Мы вышли из комнаты? — спросила Ла Горда.

— Нет, — ответил Нестор.

Мне показалось, что Ла Горда жаждала узнать это не меньше меня, и я сильно встревожился. Она даже уговаривала Нестора рассказывать.

— Вы пришли из ниоткуда, — сказал Нестор, — Я должен сказать, что это выглядело пугающе. Все вы были похожи на туман. Паблито увидел вас первым. Вы, может быть, были во дворе очень долго, но мы не знали, где искать вас. Затем Паблито завопил, и мы увидели вас. Мы никогда не видели ничего подобного.

— Как мы выглядели? — спросил я.

Хенарос взглянули друг на друга. Наступило невыносимое молчание. Сестрички уставились на Нестора, разинув рты.

— Вы были похожи на клочья тумана, зацепившиеся за паутину, — сказал Нестор. — Когда мы вылили на вас воду, вы снова стали твердыми.

Я хотел, чтобы он продолжал рассказывать, но Ла Горда сказала, что осталось слишком мало времени, потому что я должен уехать в конце дня, а у нее есть еще что рассказать мне.

Хенарос встали и пожали руки сестричкам и Ла Горде. Они обняли меня и сказали, что им потребуется всего несколько дней, чтобы подготовиться к отъезду. Паблито положил свой стул в перевернутом виде на спину. Хосефина побежала на площадку возле кухонной плиты, подняла сверток, принесенный ими из дома доньи Соледад, и закрепила его между ножками стула, который оказался идеальным приспособлением для переноски грузов.

— Поскольку ты идешь домой, ты можешь свободно взять это, — сказала она. — Это принадлежит тебе в любом случае.

Паблито пожал плечами и передвинул стул, чтобы уравновесить груз.

Нестор дал сигнал Бениньо взять сверток, но Паблито не позволил ему.

— Все в порядке, — сказал он. Я прекрасно могу быть в роли осла, пока я несу этот проклятый стул.

— Почему ты носишь его, Паблито? — просил я.

— Я должен копить свою силу, — сказал он, — Я не могу везде сидеть на чем попало. Кто знает, какая дрянь сидела там до меня?

Он захохотал и затряс плечами, заставив сверток закачаться.

После ухода Хенарос Ла Горда объяснила мне, что Паблито начал свое выкаблучивание со стулом, чтобы поддразнить Лидию. Он не хотел сидеть там, где сидела она. Но его заносит на поворотах, и так как ему нравится индульгировать, то теперь он везде сидит только на своем стуле.

— Он способен пронести его через всю жизнь, — сказала мне Лидия с большой уверенностью. — Он почти так же плох, как и ты. Он — твой партнер: ты будешь нести свой блокнот через всю жизнь, а он — свой стул. Какая здесь разница? Оба вы индульгируете больше чем любой из нас.

Сестрички окружили меня и засмеялись, хлопая меня по спине.

— Очень трудно войти во второе внимание, — продолжала Ла Горда, — а овладеть им индульгируя, как ты — еще труднее. Нагуаль говорил, что ты лучше всех нас должен знать, насколько это трудно. С помощью его растений силы ты научился уходить в тот мир очень далеко. Вот почему сегодня ты тянул нас так сильно, что мы чуть не умерли. Мы хотели собрать наше второе внимание на месте Нагуаля, а ты погрузил нас в нечто такое, чего мы не знаем. Мы не готовы для этого, но не готов и ты.

Впрочем, ты ничего не можешь с собой поделать: таким тебя сделали растения силы. Нагуаль прав — все мы должны помогать тебе и сдерживать твое второе внимание, а ты должен помогать нам подталкивать наше. Твое второе внимание может зайти очень далеко, но бесконтрольно; наше может пройти только маленький кусочек, но над ним мы имеем абсолютный контроль.

Ла Горда и сестрички одна за другой рассказали мне, каким пугающим был опыт потерянности в другом мире.

— Нагуаль рассказывал мне, — продолжала Ла Горда, — что когда ты собирал свое второе внимание с помощью его дыма, ты сфокусировал его на комаре, и этот маленький комар стал для тебя стражем другого мира.

Я сказал ей, что это правда. По ее просьбе я описал им тот опыт, который дон Хуан дал мне испытать. С помощью его курительной смеси я воспринял комара как ужасное чудовище, высотой в сто футов, двигавшееся с громадной скоростью и ловкостью. Это создание было невероятно отвратительным, тем не менее в нем было впечатляющее величие.

И этот случай, и ряд других я не мог уложить в свою рациональную схему восприятия мира. Единственной опорой моему интеллекту была глубокая уверенность в способности психотропной смеси вызвать у меня галлюцинации относительно величины комара.

Я представил им, особенно Ла Горде, мое рациональное и причинно обусловленное объяснение того, что произошло тогда.

Они засмеялись.