Второе апреля

Гиковатый. И на собрании ты мне не страшный. Ты ж будешь горячиться, будешь все говорить, что у тебя тут (трет лоб) и вот тут (прикладывает руку к сердцу). А я скажу только то, что требуется — и все, каюк тебе. Я все правильные слева наизусть выучил. Ты меня разбуди посреди ночи — и я тебе скажу, какое куда сунуть, чтоб надежно, чтоб без осечки.

Саша, сделал мученический жест.

Гиковатый. Да ты не кривись. Ты вникай. Я по жизни говорю... Ведь они же товарищи такие... Они слова вперед дела ценют. Ты делай, что хочешь, лишь бы только слова были правильные... И все было как положено. Я, например, замечаешь? Усы не брею! Чтоб вид иметь какой положено: старый ветеран, славные традиции рабочего класса, (Доверительно.) Я, брат, умный... Я несгораемый. Меня без танка взять невозможно.

Саша (вдруг весело). Так будет танк! Считай себя покойником, папаша.

Гиковатый. Ничего, ты говори, говори... Я сегодня добродушный. У меня сегодня внучечка родилась. Вот така махонька. Валентиной назвали... Как жинку мою, покойницу. (Уходит.)

Саша решительно идет к телефону.

Саша (в трубку). Девять-один. Здравпункт?.. Там у вас доктора Волчковой нет? Неважно... Нет, звать не надо. Спасибо... (Садится на стул, читает вслух плакат, висящий над телефоном.) «Королеву полей — на силос!»

В коридоре появляется Пашкин.

Пашкин. О, Саша! А я уже с именин иду.

Саша. С легким паром!

Пашкин (проходит, но потом вдруг возвращается). Я хочу тебе задать один вопрос. Только ты отвечай серьезно. Может, от этого вопроса жизнь человека зависит. Вот скажи: тебе сейчас хорошо? Вот при всем этом?

Саша. Нет, Шура, мне нехорошо.

Пашкин. Нет, я спрашиваю в смысле души. Вот ты сделал по совести, и все такое. Ну, и хорошо тебе?.. Ты мне честно скажи, я для дела спрашиваю.

Саша (почти кричит). Ну, пожалуйста, я тебе дам слово. Честное пионерское под салютом всех вождей! Мне плохо! Вполне!

Пашкин. И что? Что ты будешь делать? Признаешь ошибки?

Саша отрицательно мотает головой, говорит медленно.

Саша. Нет, ошибки я не признаю.

Пашкин. М-гу... понятно... (После паузы), Слушай, ты знаешь анекдот — про смешанные чувства? (Саша пожимает плечами.) Смешанные чувства — это когда твоя теща в твоем «Москвиче» летит в пропасть!... Ну ладно, будь! (Уходит.)

Саша решительно поднимается и снова берет телефонную трубку.

Саша Девять-один... Здравпункт? Позовите доктора Волчкову. Откуда я знаю? Наверно, кто-то другой звонил... Только что ушла? (Кладет трубку и лишь потом говорит.) Спасибо...

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Комната в квартире Малышевых, та же, в которой был званый ужин. На столе детский бильярд. Саша ходит вокруг с кием и сосредоточенно играет сам с собой. Раймонда стоит рядом в какой-то странной, торжественной позе.

Раймонда (вдруг удивительно торжественным голосом). Сашка, я тебя уважаю!

Саша. Спасибо!

Раймонда. Это ужасно, Саш, что в нашем поколении уже нет таких ребят, как ты или Костя... Таких, которые готовы... ради убеждений... Все какие-то школьнички, маленькие, одноклеточные...

Саша. Это вам кажется, Раймонда Алексеевна. Оглянитесь вокруг себя, как пишут в газетах.

Раймонда. Почему никто не разговаривает со мной серьезно?! Я же взрослая! Я же мыслю!

Саша. Этого еще успеешь похлебать. (Забивает шар в лузу.) Вот со мной все уже разговаривают серьезно — и это совсем не мед. (Забивает еще один шар.) Видишь, как точно получается. Когда сам с собой играешь...

Раймонда. Это ты из-за своей Иры прекрасной!... Если хочешь знать, я ее презираю...

Саша. А ну! Иди готовь уроки!

Раймонда. Пожалуйста, я уйду. Счастливо оставаться. (Чуть не плача). Ты уже всех своих друзей выгнал... Всех, всех... (Убегает.)

Саша. От двух бортов в лузу...

Катя (входит с тарелкой.) Поешь, дурачок...

Саша. Я еще не доиграл! Смотри: «бац» (бьет по шару) — тама...

Катя. Да, конечно, есть с чего переживать. Старался человек, чтоб лучше, и не для себя. Можно сказать, подставился под удар. И вот награда! Отплатили за все.

Саша (сердито). Что значит отплатили? Платной принципиальности не бывает, Катерина Ивановна... И не должно быть! (Забивает еще один шар и добавляет как бы про себя.) И бесплатной беспринципности тоже не бывает...

Катя (жалобно кричит мужу, видимо находящемуся в кухне). Леш, иди сюда... он спятил...

Алексей. Ну, так что такого страшного? Ну, набили тебе морду — сам нарывался. Пойдем с тобой сегодня еще повоюем. Может, еще раз набьют при всем собрании. Но такого уж чего-нибудь страшного ведь нету. Не посадили тебя в тюрьму, как раньше полагалось! Не объявили борьбу с гнилой малышевщиной! Ну, так будешь не бригадиром — просто монтажником. Домой будешь раньше приходить, башка трещать не будет, быстрее учебу кончишь — диплом. И ромбик вот сюда! (Показывает на свой инженерский значок.)