Вторая жизнь гридня Степана

Придя в свою комнату, я поставил сумку на стул, переоделся в спортивный костюм и улегся на кровать. До ужина оставалось еще полчаса и хотелось в это время просто полежать и ни о чем не думать, хотя тело подростка требовало движения. Этот дисбаланс постепенно уменьшался, я надеялся, что со временем он сойдет на нет.

Вроде закрыл глаза на секунду, но тут же внутреннее чувство сообщило, что уже пора на ужин. Действительно, на часах было без двух минут шесть, и я отправился на первый этаж.

За прошедшие две недели мы все нашли себе постоянные места. Но по двое за столами сидели только сестры Прашнандра и мы с Луизой. Первые несколько дней говорливая француженка жутко раздражала меня, но сейчас я уже привык, и ее болтовня стала непременным атрибутом посещения столовой.

Луиза уже сидела за столом и нетерпеливо поглядывала на дверь. Когда я уселся напротив нее, она таинственно сообщила.

– Сегодня на ужин свиная отбивная со спагетти.

– Мне надо обрадоваться? – тихо спросил я.

– Ну, конечно! – заявила девочка. – Моя мама всегда говорит, что мужчина должен есть мясо.

– Понятно, – промолвил я и приступил к поеданию овощного салата уже стоявшего на столе.

В небольшом зале было тихо, только был слышен легкий шум и бряканье, доносившееся с кухни.

Доев салат, я незаметно поглядывал на своих товарищей по учебе. Сестры Прашнандра, сменившие свои цветастые сари на обычные платья о чем-то оживленно шептались. Ракоши сопел над своей тарелкой, под презрительным взглядом Шулевицкого. Мбанга, заметив мой взгляд, улыбнулся во все тридцать два белейших зуба и мотнул головой.

К моей радости, мадам Фабиан сегодня отсутствовала и не могла в связи с этим прочитать лекцию о соблюдении чистоты и порядка, как она делала обычно в это время.

Покончив с едой, я отправился к себе, договорившись зайти за Луизой через полчаса. Мы вместе с ней поднялись на второй этаж, и девочка зашла в свою комнату, располагавшуюся через два номера от моей. Как обычно, снова в голову полезли мысли о странном расселении учеников. Создавалось такое впечатление, что организаторам пансионата не было никакого дела, что подростки разного пола живут рядом в комнатах не закрывающихся изнутри. При том, что кроме мадам Фабиан за нашим поведением никто не следил.

Мне, воспитанному совершенно в других традициях, это казалось неприличным.

– Хорошо хоть в туалете и душевых не забыли про задвижки, – в который раз подумал я, заходя в комнату.

За прошедшие дни мое вечернее расписание уже определилось, но сегодня его пришлось нарушить по просьбе Луизы. По правде говоря, я был доволен, что инициатором прогулки была она.

Интуиция говорила, что не все так просто. Наша видимая свобода в пансионате ничего не значит. И первый кто нарушит те правила поведения, о которых так печется наша директриса, скорее всего, жестоко об этом пожалеет.

Но прогулки рядом с пансионатом нам не запрещались, единственная рекомендация была возвращаться не позднее девяти часов. Когда мадам Фабиан первый раз сообщила нам эту новость, все посчитали это утонченным издевательством, к вечеру мы еле шевелились, и нам было не до прогулок. Однако прошло несколько дней, и все стало не так печально. Несмотря на восемь часов занятий, из которых, два часа была физкультура, после ужина у нас еще оставалось достаточно энергии для других дел.

Ждать полчаса я не стал и постучал в дверь комнаты Луизы через десять минут. Внутри что-то загрохотало, потом из-за двери донесся встревоженный голос.

– Серхио! Ты с ума сошел, я еще не готова!

– Конечно, не готова, – подумал я. – Если бы пришел, как договаривались, ты все равно была бы не готова.

В ответ пришлось сообщить, что если через пару минут она не выйдет, я отправляюсь спать. Угроза оказала свое действие и немного погодя Луиза соблаговолила выйти ко мне. Лицо ее выражало глубокое недовольство моим поступком. Как же! Нехороший мальчишка обломал ей весь кайф приготовления к прогулке. Однако вслух она недовольства не высказала.

Когда мы вышли на улицу, уже смеркалось. Ярко светили неоновым светом фонари, установленные вдоль дорожек, посыпанных красной кирпичной крошкой. Зато в окнах учебного корпуса, стоявшего буквой П напротив нашего общежития света не было из-за чего вид у него довольно мрачный. Мы молча пошли по дорожке, по которой ходили на учебу. Когда дошли до, огороженной высокой сеткой, спортплощадки, Луиза тронула меня за руку.

– Ты странный мальчик, Серхио. Если бы я дома сама предложила парню погулять, тот бы прыгал от радости, – сказала она озадаченно. – А ты идешь и молчишь. Я тебе не нравлюсь? Тебе не хочется со мной гулять?

Я улыбнулся и, приложив палец к губам, тихо ответил:

– Нравишься, Я тоже прыгал у себя в комнате, только ты не говори никому, хорошо?

Девочка кивнула и звонко рассмеялась, зато в следующие несколько минут мне пришлось слушать ее болтовню, правда, пропуская большую часть мимо ушей. Неожиданно она заявила

– Я знаю, почему мы здесь учимся.

Не дождавшись уточняющих вопросов, Луиза недовольно хмыкнула и сообщила.

– Я могу сделать вот так.