Вторая жизнь Эми Арчер

Видимо, это относится и к открытке. На ней изображено огромное серебристое колесо, похожее на Лондонский Глаз, на фоне незнакомого офисного здания. Подпись – «Манчестерское колесо». Я торопливо переворачиваю открытку. Сердце бьется учащенно, подгоняя стремительно растущую надежду.

Дорогая мамочка!

Мне не понравилось то, что ты сделала, когда мы ходили на Лондонский Глаз.

Это нехорошо. Но то, что мама не дает нам видеться, тоже нехорошо. Она не разрешает мне тебе звонить и не пускает меня к тебе. Иногда я ненавижу ее. А иногда тебя. Но все равно я вас обеих люблю. Вы даже не знаете, как сильно.

Напиши мне по электронной почте.

Мама не узнает. Она не разбирается в компьютерах. Это будет наша тайна. Я хорошо умею хранить тайны. Мы обе умеем. [email protected].

Облегчение оттого, что Эсме наконец дала о себе знать, смешивается с испугом. Я боюсь того, что будет дальше, если напишу ей, ступлю на этот, возможно, темный и опасный путь, где безумие может в любой момент наброситься из засады. Но, может быть, этот путь приведет меня к Эми, и в конце его, может быть, ждет искупление.

Перечитываю открытку. Предложение заманчивое, но в то же время небезопасное. Какие такие тайны она хранила? И какие, по ее мнению, тайны у меня? Возможно, девочка все это время знала, где тело Эми, но не говорила. Может быть, она играет со мной, как мошенник с неопытной жертвой, заманивая все глубже в свои сети, и готовится нанести удар исподтишка.

Мои пальцы зависают над клавиатурой компьютера, на меня смотрит пустое поле электронного письма. Начинаю набирать текст, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. «Не захочу – не отправлю», – повторяю себе. Кнопка «Delete» на клавиатуре – аварийный выход, кнопка «Send» на странице – открытый люк в неизвестность.

Дорогая Эсме!

Не могу выразить, как много значит для меня твоя открытка. Эти несколько недель без тебя были мукой. Я не знала, как тебя найти, не знала, увидимся ли мы еще когда-нибудь. Думала, ты больше не захочешь иметь со мной никаких дел, раз я так глупо повела себя в последнюю нашу встречу.

Но ты должна понять: программка «Пети и волка» была просто ошибкой. Это не ловушка. Я никогда бы не стала обижать или пугать тебя. Хочется думать, ты мне веришь. Твоя открытка позволяет на это надеяться.

Я бесконечно ценю то, что ты дала мне второй шанс. Сделаю все возможное, чтобы Либби никогда не узнала о нашей переписке.

Ты уверена, что она не увидит это письмо? Либби нужно время, чтобы снова мне поверить. Постарайся ее не ненавидеть. Она просто хочет лучшего для тебя. Так же, как и я. Так же, как я всегда хотела.

Бет

Стираю подпись.

С любовью, мама

Прокручиваю письмо вверх, курсор замирает на обращении «Эсме». Может, и его тоже изменить?

Меняю.

Просто посмотреть, как это будет выглядеть. Просто почувствовать.

Дорогая Эми…

Буквы вылетают с легкостью, без малейшей заминки, совсем как рассказы Эсме. Десять букв. Одиннадцать ударов по клавиатуре. Это заняло несколько секунд, но взволнованный трепет, с которым я снова пишу это имя, смотрю на него… это могло бы длиться вечно. Курсор дрожит рядом с ним. То появляется, то исчезает.

Если я подписала письмо «мама», значит ее должна называть Эми. Но я обещала Либби, что не буду. А вдруг это проверка? Может быть, Либби стоит сейчас за спиной у Эсме и читает. Снова переправляю имя на «Эсме», но подпись «мама» оставляю. Компромисс, полуправда.

Сила, заставляющая палец нажать на кнопку «Send», – все та же, что движет мной еще с Нового года. Я должна знать.

Письмо отправляется целую вечность. Маленькое колесико вновь появляется на экране: компьютер раздумывает, выполнять команду или нет. Статусная строка внизу показывает, как идет процесс: будто глину просеивают сквозь решето.