Вторая жизнь

– Слышал, как одна служанка другой говорила, что этот тип даже на похороны госпожи не пришел, хотя регулярно посещал ее спальню, в то время как жених удостаивался только поцелуя ручки. Они еще много говорили о развратности господ, но я не буду вам это повторять, – еще сильнее покраснел парнишка. – Потому что они не правы, не все такие.

– Рада, что ты это понимаешь, – похлопала Гарри по плечу. – Пойдем, познакомлю тебя с Джеймсом.

Мне же нужно было обдумать поступившую информацию, а кое-что и записать. Нет, все-таки с графиней надо поговорить. Сегодня же спрошу у Двэйна, почему он все время переносит нашу встречу.

* * *

Двэйн сидел и слушал местами сумбурные объяснения жены, как она докатилась до такой жизни. Он уже смирился, что Анна умнее многих его подчиненных. Но поверить в то, что она самостоятельно, почти не имея помощников, раскрыла главаря контрабандистов, которого Двэйн сам вычислял несколько недель, было нелегко. Он сохранял серьезный вдумчивый вид, хотя самому хотелось отшлепать эту любознательную девицу, которая совершенно не думает о своей безопасности. Конечно, это в Двэйне говорил страх за Анну, профессионал же в нем отметил тот факт, что девушка добилась в расследовании больших успехов, нежели его люди. Взять хотя бы мальчика, которого Анна отправила в бандитское логово, полагаясь только на интуицию. И у парнишки получилось добыть больше сведений, в то время как человек Двэйна, тот самый Петр, исчез.

По мере рассказа жены и выдвигаемых ею идей, версий, предположений, каждое из которых было весьма логично и уместно, Двэйн мрачнел всё больше. Он надеялся, что Анна после свадьбы успокоится, займется новым для нее домом, переустройством его под себя и их будущих детей. Но, очевидно, девушку всегда будет тянуть на что-нибудь эдакое, опасное, интересное, необычное. И Двэйн вполне ее понимал, он сам бы не смог сидеть безвылазно в поместье и заниматься разведением лошадей. Но и допустить ее до следственной работы не мог, допросная – это не место для женщины вообще, а тем более для его любимой. Он мог бы запретить Анне заниматься не своим делом. Сказать, что у жены есть свои обязанности и был бы прав. Уверен, Анна даже не станет говорить ничего против, но вот доверия уже не будет. А он очень любит свою деятельную женушку и не хочет, чтобы она стала обычной благородной леди, которая говорит только о драгоценностях, перемывая кости своим же подругам. Так, может, венценосный кузен прав? И министр внешней экономики – это то, что нужно для Анны? Не сейчас, конечно, позже, он еще не готов расставаться с супругой даже на пару дней, но потом, когда дети подрастут, а страсть уже не будет так туманить разум.

– Двэйн, ты на меня не сердишься? – прижалась к его плечу супруга. Они сидели в гостиной, на диване, за чашечкой ежевечернего чая.

– Нет, любимая. Но пообещай мне, что когда в следующий раз тебе придет в голову какая-нибудь идея, ты посоветуешься со мной сначала, – обнял он Анну.

– Обещаю, больше никаких тайн! Помнишь, ты тоже обещал мне все рассказать об этом деле или это до сих пор государственная тайна? – провокационно взглянула на Двэйна жена.

– Да нет уже, но широкой огласки у этого дела не будет. Поэтому не обессудь, но имена я тебе не назову, – и герцог коротко поведал о контрабанде запрещенного вещества, которую удалось пресечь благодаря убийству Элеоноры. Рассказал, что поначалу засады на перевалах в горах ничего не давали. Когда же Анна обнаружила, что в графстве Диолан не все чисто, Двэйн вспомнил про рудники, и стало понятно, как вещество переправляют через границу. Многих удалось взять, но это были обычные работяги, которые не знали главаря в лицо. Двэйн не стал говорить жене, что закон суров, и всех этих людей повесят.

Разговор затянулся, оказалось, с Анной легко обсуждать такие вещи: она не ахала, не охала, не закатывала глаза в притворном обмороке, не поджимала брезгливо губы, когда речь пошла о том, что не всех удалось задержать живыми. Двэйн старался избегать неприятных подробностей, но, видимо, напрасно, Анну это не очень травмировало.

– Двэйн, получается, что главарь этот Ааден. Тогда зачем убили Элеонору? А самое главное, кто? Если принять ее последние слова как «у Билла», что именно она хотела этим сказать?

– Может, поняла, чем ее отравили? И решила сказать, кто это мог сделать? Не знаю, Анна, но я обязательно это выясню.

– А как же разговор с графиней? Она ведь не могла ничего не замечать? И женщине достаточно только пригрозить пытками и она все расскажет.

– Анна, вот уж не ожидал от тебя такой кровожадности, – рассмеялся Двэйн, глядя на смутившуюся супругу. – Но ты права, достаточно пригрозить и женщины сознаются, даже в том, чего не совершали, так что это не выход. Я помню, что обещал тебе разговор с графиней и все больше склоняюсь к тому, что это был бы лучший выход из сложившегося положения. Меня останавливает только одно: на графиню было покушение в тот же день, как ее перевели в отдельную камеру.

– Она мертва?! – вскрикнула Анна.