Вторая жизнь

Посетитель резко вскочил, стукнув каблуками. Сразу же приоткрылась дверь и высунулась голова Макса с настороженным взглядом немигающих глаз. Галактионов чуть заметным движением руки приказал ему не мешать разговору.

«Свободный человек» снова сел, руки его, усыпанные веснушками, сжались в кулаки.

— Я не предавал. Меня предали. Все бежали с поля боя.

И вновь показалось Галактионову, что однажды близко видел он это лицо и этот взгляд с затаенной грустью, и было это не так давно. И вдруг вспомнил…

— Ваша фамилия Коровин.

Посетитель вздрогнул. Он старался придать голосу безразличный тон:

— Ну, пусть Коровин. Это все равно, что Иванов…

— Нет, не все равно. Вашему сыну не все равно..

И снова посетитель вздрогнул — и долго не мог овладеть собой.

— Сын? Вы… вы бросьте, профессор, меня шантажировать. Не выйдет!..

— Вы забыли сына, и он вас знать не хочет. Вы для него мертвы. Мертвые сраму не имут… Как вы смели прийти сюда?

— К делу, к делу, профессор, — сказал Коровин. — Я жду ответа. Серьезно подумайте. Вы же знаете, что ждет вас, когда вы вернетесь на родину.

Галактионов посмотрел на него с усмешкой.

— Я мог бы выгнать вас и не разговаривать так долго. Но такая уж у меня, черт побери, натура — каждое дело хочется закончить.

— Можно подумать, что не вам угрожает опасность, а мне. — Коровин криво улыбнулся, раскурил погасшую было сигару.

— Я вижу, вам неинтересно разговаривать о сыне.

— У меня нет сына, — крикнул Коровин.

— А был?

— Его угробили в лагере, — он с остервенением отбросил полусгоревшую спичку, стиснул зубы. — Я этого никогда не прощу. Но что вы пристали ко мне? Как будто вы знаете о моем сыне!

— А вы знаете?

— Еще бы! — зло усмехнулся Коровин. — Тут не только я интересуюсь своими родными и, детьми. Разведка работает, мы все знаем.

— Ну, что ж, если вы так уверены, то нам говорить больше не о чем, — как бы соглашаясь, сказал Галактионов. — А с предложением Нибиша вы ко мне больше не приходите. Если еще раз придете, вышвырну вон! Кстати, вы любите, вернее, любили родную природу? Здесь ведь ничто не напоминает о России, На прощание покажу вам вот это… Пока я соберу в кабинете кое-что в портфель, вы посмотрите.

Галактионов взял с этажерки фотоальбом и положил на стол перед Коровиным. Тот искоса посмотрел на коричневую обложку с незатейливым рисунком — три тоненькие березки возле ручья.

— На первых страницах для вас ничего интересного нет, — листая альбом, говорил Галактионов. — Фронтовые дороги, моя семья… А вот здесь — пожалуйста…

Оставив Коровина одного, он ушел в соседнюю комнату.

Встретились два русских человека в чужой стране, и обоим неприятна эта встреча. И язык, родной с детства, оказался нужным только для того, чтобы выразить взаимное озлобление.

Галактионов подумал еще: случается, сыновья, забывают мать, но мать не может забыть сына, как бы ни был он плох…

Дверь была приоткрыта, и Макс слышал разговор Галактионова с посетителем. Макс не знал русского языка, тем не менее предугадывал, каков будет ответ профессора очередному посланцу Нибиша. Когда Галактионов зашел в комнату, Макс, не тратя времени попусту, предложил обдумать более серьезное дело — поручить Гуго разыскать Кайзера.

— Вы хотите сцапать неуловимого для полиции бандита? — удивился Даниил Романович.

— Он неуловимый потому, что полиция не хочет его ловить.

— Сегодня выяснится, стоит ли рисковать жизнью из-за Кайзера, — сказал Галактионов и вернулся в первую комнату.

Коровин стоял над раскрытым альбомом и плакал. Он был бледен, и веснушки чернели на щеках коркой. Как и следовало ожидать, альбом лежал раскрытым на странице с фотографией участников целинной экспедиции вместе с шофером Дмитрием Коровиным, упорно отказывавшимся назвать свое отчество.

— Выходит, вы действительно встречали моего сына, — выдавил Коровин. — Что он, где?

— Если вы хотите, то можно поговорить об этом после, когда у меня будет свободное время, — сказал Галактионов, закрывая альбом.

Макс смотрел на двух русских и ничего не понимал.

Почему этот пожилой человек, не стыдясь, плачет? Ведь он, кажется, угрожал Галактионову?

Есть пословица: «Не тот силен — кто сразу кричит, угрожая, а тот, кто молчит, раздумывая»…

Профессор и шофер сели в машину и уехали. Коровин, понурив голову, тихо пошел по тротуару. Перед ним остановился молодой человек с модными усиками и приподнял шляпу:

— Мне нужно поговорить с вами. Вот отличное местечко! — И указал на открытые двери кафе.

Оттуда они вышли через полчаса, обменявшись шляпами. У Гуго на левой руке висело светлое пальто, правой он поддерживал посланца Нибиша.

ОН ДОЛЖЕН ЖИТЬ

Оставив Брауна под наблюдением помощников и Эрики Зиль тон, профессора собрались в соседней комнате на консилиум.

Это был необычайный консилиум. Речь шла не о больном, которому угрожает смерть, а о человеке, который был мертв, — теперь ему возвращена жизнь, но надолго ли?

У Галактионова за эти два дня осунулось лицо, впервые он заметил, что сдают нервы, но он старался быть хладнокровным.