Вступление (ЛП)

позволяя ему остановить меня, и, в конечном счёте, резко бью ему в челюсть. Меня передёргивает

от неизвестности, что он будет говорить или делать.

Папа кивает в знак одобрения.

— Хорошая работа. Никогда не позволяй противнику иметь превосходство. Попробуй ещё.

Я бью один, два, три раза, пока папа блокирует каждый удар, а тем временем мои мысли

перемещаются к прошлой ночи. Джексон — Древний. Парень из школы — Древний. Даже сейчас

я не могу осознать это до конца.

Единственным Древним, которого я когда-либо видела, был Зевс, их лидер, и то, это было

одно из телевизионных обращений. И да, он достаточно похож на человека. Думаю, я

предполагала, что они выглядят, как люди, но на самом деле они являются чем-то другим и лишь

проецируют человеческую форму. Что-то вроде иллюзии, как все говорят. Но Джексон очень даже

реальный. И если Древние действительно выглядят и ведут себя, как люди, тогда, возможно, в

школе есть и другие. Может быть, они всё время вокруг нас. Наблюдают, анализируют —

готовятся атаковать. И возможно, это единственная причина наших усердных тренировок. Я всегда

удивлялась, почему управляющие нуждаются в таком количестве оперативников. Конечно, нам

сказали, что они охраняют территорию страны, хотя восстания случаются редко, особенно теперь,

когда нет проблемы нехватки продовольствия. Мы все знаем, что мы тренируемся в качестве меры

предосторожности. Это не то, что они скрывают. Но, тем не менее, я всегда считала, что мы

тренируемся из-за того, что они могут атаковать, а не потому, что они уже здесь.

Дрожь ползёт по моей спине. Я должна загнать Джексона в угол сегодня. Это не то, что я

могу скрывать от своего отца долго.

— Ты слушаешь меня? Где сегодня твоя голова?

— Прости, — я прогоняю все посторонние мысли, желая заполучить кофе или хотя бы

энергетик. Завтра я проснусь вовремя. Обычно я собираюсь за десять минут. Или же за

пятнадцать, если не могу сосредоточиться.

— Начинай с серии, — говорит папа.

Я подпрыгиваю на мате и двигаюсь назад, делая серию переворотов в воздухе,

позволяющих мне переместиться на необходимое расстояние для совершения серии упражнений.

Папа начинает охватывать всё большую территорию, вращая руками напротив себя, чтобы принять

позицию. Он не ударит меня, ну, он никогда этого не делает, но этот взгляд, серьёзный и

смертельный, обычно заставляет меня думать, что он это сделает. Это неудивительно, что он был

лучшим оперативником, лучшим во всём. Отчасти это было потому, что он не был приемником,

как я, но думаю, это ещё зависит от того, кто он такой. Он — гонщик, он всегда на шаг впереди.

Даже если я стану его преемницей, если мне суждено быть командующим, я не уверена, что у

меня когда-либо будет решительность, которая есть у него.

Я вздыхаю, желая бороться с кем-нибудь, с кем угодно, кроме папы, и бегу через мат, ныряя

в воздух, и затем делаю переворот снова и снова, пока не оказываюсь напротив него, продолжая

двигаться, чтобы разум не замедлил меня. Я поворачиваюсь и бью. Посылаю удар за ударом. Мои

зубы сжимаются.

Я бью жёстче и жёстче, папа блокирует каждое движение, но я отказываюсь сдаваться. Я

вытряхиваю остатки сна из своего тела и продолжаю бороться без мыслей и переживаний, пока

папа не вскидывает свою правую руку в знак остановки.

Он подходит ближе, возвышаясь надо мной.

— Хорошо, но этого не достаточно. Тебе необходимо закончить бой менее чем за пять

минут. Чтобы перейти на следующий уровень, ты должна делать это менее чем за две минуты. В

жизни, если ты сражаешься в реальном бою, ты должна знать, как убить врага менее чем за

минуту. Ты должна реагировать быстрее, Ари. Древние догадываются о твоих действиях, ещё до

того, как ты о них подумаешь. В чём секрет? Перестань много думать.

Я смотрю на него, совершенно сбитая с толку.

— Менее чем за пять? Я ударила тебя. Разве ты не… — огромное количество разных слов

приходит мне на ум. О чём я действительно хочу сейчас сказать, так это о своей гордости, но я

знаю, что лучше не заниматься самовосхвалением.

Папа смотрит на меня в течение секунды, а затем выходит, не сказав больше ни слова.

Я хватаю полотенце с оружейных полок, вытираю лицо, возвращаю перчатки, мои мысли

ещё не пришли в норму. Даже если бы я занималась сверх всякой меры, я бы не смогла победить

кого-либо менее чем за минуту, а затем забыть своего врага. Я вздыхаю. Ну, я думаю, что

разберусь с этим или стану обладателем множества ушибов, пытаясь это сделать.

Я подхожу к дверям лифта и захожу внутрь. Лифт взмывает вверх, открываясь на главном

этаже нашего трёхэтажного дома. Я машу маме, которая смотрит какую-то кулинарную

программу на телевизоре в гостиной. Благодаря Четвёртой Мировой Войне, 95% населения Сидии

не может позволить себе еду. Почва была разрушена токсинами, поэтому на ней больше ничего не

растёт. В рамках договора Древние культивируют почву, но они не могут или не хотят делать это