Вступление (ЛП)

его огорчить. Ло определенно ел мороженное, как синтетическое, так и настоящее. У него есть

возможность попробовать все это и у него есть мама. Должно быть, для Джексона это тяжело,

признает он это или нет.

В парке растут деревья, настоящие деревья с оранжевыми, красными и желтыми листьями.

Люблю осень. Люблю, как мир меняет цвета, словно в сказке.

— Это ничто по сравнению с Лог. Ты должна ее увидеть.

— На что это похоже?

— Она полна жизни и красок круглый год. Думаю, тебе бы понравилось.

— Расскажи мне о ней.

Джексон вытягивается на скамейке, его лицо погружается мысли.

— Нас меньше, чем землян. У нас такая же система обучения, как и у вас, и даже такая же

рабочая система, только лоджиане могут выбирать свою будущую профессию. Нас не заставляют

так, как это делают здесь.

Я инстинктивно хочу с этим поспорить. Нас не принуждают. Наше рабочее место

определяют наши способности и запросы общества, но я знаю, что это не мои слова, а отца,

засевшие глубоко во мне. Я продолжаю молчать, желая узнать, действительно ли мы такие плохие,

какими нас видит Джексон, или же их вид обработал его так же, как наш обработал меня.

— Большинство, — продолжает Джексон, — занимается сельским хозяйством. В

правительстве слишком много обмана, а что касается армии, то, так как мы миролюбивы от

природы, никто не хочет туда идти. Зевс все время этим не доволен.

Я наклоняю голову.

— А что насчет твоей семьи?

Джексон напрягается.

— Что бы ты хотела знать?

— Что ж, для начала, чем они занимаются? Они, военные, как и ты? Полагаю, что RES —

это что-то, связанное с армией.

Он взвешивает вопрос долгое время.

— Думаю, можно сказать, что это смесь всех четырех направлений. — Затем он стучит по

часам. — Почти время тренировки. Нам лучше вернуться.

— Значит ли это то, что мой отец попросил тебя вернуться? Я переживала, что ты не

появишься на тренировке, что он выгнал тебя из программы.

— Нет, я получил письмо об утренней тренировке так же, как и ты. А что будет сегодня, я

не знаю. Он вызвал меня к себе. Понятия не имею, что он хочет.

Я киваю. Это может быть хорошо или очень-очень плохо. Мы идем обратно через парк, и,

когда мы уже подходим к электрону, я поворачиваюсь к Джексону, останавливая его, прежде чем

он может сделать хоть еще один шаг.

— Ты знаешь, — говорю я голосом, полным лживого великодушия. — Ты от этого просто

так не отделаешься. Я узнаю о твоей семье, хочешь ты этого или нет.

— Знаю, — Отвечает он. — Этого я и боюсь.

Глава 23

Джексон не разговаривает на протяжении всего пути от электрона до папиного офиса. Нет,

на самом деле, он говорит, но лишь о погоде, электроне, да и чем угодно, избегая разговора о своей

семье. Что-то мне подсказывает, что какой бы там ни был секрет о его семье, в нем точно нет

ничего хорошего. Может, я и не хочу его знать.

Двери лифта открываются, и предо мной предстает Сибил, уже ожидая меня в атриуме.

— Ты поздно, — говорит она, постукивая по своим часам. Однако я пришла на десять

минут раньше. — Я надеюсь, что ты будешь пунктуальна в течение всего обучения. И ты, — Она

бросает взгляд на Джексона. — Он ждет тебя в кабинете.

Ее тон, особенно для Сибил, кажется строгим. Я следую за ней к эскалатору химиков и,

уходя, посылаю Джексону поддерживающую улыбку. Я стараюсь не беспокоиться о том, что папа

может сказать Джексону, но все равно чувствую напряжение в груди, которое не исчезнет, пока я

снова не увижу Джексона и не узнаю, что все в порядке.

Двери лифта закрываются, и Сибил поворачивается ко мне, ее переполняют волнение и

возбуждение.

— Подожди, пока не увидишь нашу последнюю разработку.

Хорошо… какие перемены в настроении.

— Что это?

— О, увидишь, но оставь это при себе. Твой отец не хочет, чтобы произошла утечка этой

информации.

У меня внутри все скручивается. Вот оно. Я чувствую это глубоко внутри. Я думаю о нас,

стоящих сегодня на тренировке: сильных, но слишком юных, идущих на войну против вида,

которому не могут противостоять даже самые натренированные из нас. Я не могу позволить этому

произойти.

Мы подходим к двери химиков, и Сибил набирает код. Сейчас начало шестого. Коридоры

погружены в темноту, в них нет ничего, кроме нескольких лампочек, освещающих путь. Сегодня

третья лаборатория снова горит ярче всех, но когда мы оказываемся уже около нее, я понимаю, что

так же ярко светятся и две другие. Тридцать, а может и больше, химиков усердно работают в

каждом помещении, все они наблюдают за чем-то, что находится за таким же стеклом, как и в

третьей лаборатории. Сибил называет их комнатами испытаний. Полагаю, это звучит более

профессионально и не так грубо, как «клетки».

Сибил проводит картой по слоту в первой лаборатории. Марик стоит напротив

единственного экрана в комнате. Он расположен справа от комнаты испытаний, поэтому она

постоянно поворачивает голову с монитора на комнату и обратно.

— Все хорошо? — спрашивает она меня, когда мы оказываемся совсем близко. —