Встретимся в Силуране!

– Не сорвался, он сам… Не выплывет, храни его Безликие! Ох, не выплывет!..

– Глядите, что там? Он, да?

– Не он, а они! Барышню тащит… Одной рукой гребет…

– Кто-нибудь, да бросьте же ему канат!

– Эй, парень! Держись, парень! Сейчас поможем!

– Вот так… вот так… осторожнее!..

– Барышню поднимайте!..

Орешек заставил себя сесть. По опыту он знал, что с таким состоянием лучше бороться, тогда оно быстрее проходит. Ну-ка, меч в ножны… и плевать, что болят плечи! В Аршмире они еще не так вечерами болели, когда Орешек вкалывал грузчиком… А ну, встать!

Чувствуя, как понемногу отступает боль, Сокол добрел до борта – и увидел, как на палубу затаскивают Пилигрима. Он был бледен, с одежды струями лилась вода, а глаза сразу приковались к лежащей на палубе Фаури. Рядом сидела Ингила, положив голову госпожи себе на колени. Пилигрим хотел о Чем-то спросить, но мучительно закашлялся. Купец Аншасти накинул ему на плечи свой теплый плащ.

– Жива Рысь, жива! – ответила Ингила на невысказанный вопрос. – Сознание потеряла…

Рифмоплет заметил стоящего в стороне Сокола и подошел к нему:

– То, что сделал мой господин… это… это подвиг, о таком надо стихи слагать!

– Ты тоже… молодцом… – Ралидж улыбнулся, чувствуя, как начинают его слушаться занемевшие губы. Каждое слово давалось легче предыдущего. – Багром – это было здорово! Ты у нас, оказывается, поэт с большим опытом рукопашной работы!..

– Эй, капитан! По правому борту!.. – раздался крик одного из матросов.

Все обернулись – и улыбки дружно сползли с лиц.

По правому берегу, молча догоняя корабль, бежала орава троллей.

Все тревожно подобрались, готовые к новой схватке. Но капитан сказал:

– Уйдем. Главное – Пенные Клыки проскочили. А дальше. Он не договорил. Из трюма высунулась голова еще одного матроса:

– Беда, капитан! В трюме воды по щиколотку… просадили мы днище нашей красавице!

– Мои товары! – охнули Аншасти.

– Чтоб их Серая Старуха взяла, твои товары, вместе с тобой! – огрызнулся капитан. – Без того корабль перегружен, а тут еще… Вода прибывает?

– Еще как! – мрачно подтвердила торчащая из трюма голова.

– Ладно, попробуем дотянуть. А ну, все в трюм! Отчерпывать воду! И пассажиры – кто не хочет к троллям на ужин!.

Орешек сунулся было в цепочку, передающую из рук в руки кожаные ведра, но слабость и головокружение быстро напомнили ему, что за нечеловеческую силищу приходится расплачиваться. Чтобы никому не мешать, он пристроился на носу корабля.

Потому первым и увидел, как за поворотом открылся на левом берегу деревянный причал. Рядом – бревенчатая крепость с оградой из заостренных кольев. А на пристани —

Орешек недоверчиво протер глаза – катапульта! Да-да, катапульта невесть как угодившая в лесную глухомань! Возле нее деловито хлопотали двое мужчин. Рядом высокая женщина держала глиняный горшок, замотанный в тряпку. Орешек догадался, что в горшке – горящие угли.

«Интересно, – подумал он, – а достанет катапульта до другого берега? »

Похоже, троллям был известен ответ на вопрос. Они молча развернулись и кинулись прочь. Иногда тролли бывают не такими уж и тупыми.

Один из мужчин разогнулся и замахал рукой подплывающим.

И если в этот миг был на свете корабль, доверху нагруженный счастьем, то было это старое речное судно под названием «Шустрая красотка».

17

– А мне без разницы, Рысь или не Рысь! Я ж вижу: барышню трясет, лица на ней нет, промокла насквозь… Храни нас Безымянные, заболеть может! Так что пусть госпожа не упрямится и изволит вот это выпить! Оно с непривычки противно, зато и страх снимает, и простуду!

Кринаш поднес к самому лицу барышни глиняную кружку. Пронзительный запах «водички из-под кочки» ударил по ноздрям Дочери Клана. Фаури, смертельно бледная, с темными кругами вокруг глаз, молча, но твердо покачала головой.

– Надо выпить, госпожа! – поддержала хозяина Ингила. – Верно-верно-верно! Я первый раз тоже думала: глотну – и на месте сдохну… А помогает!

Фаури вновь отчаянно замотала головой.

Ралидж сочувственно взглянул на девушку. Побывала в лапах чудища, потом в речной пучине, еле жива от потрясения – а ее обступили толпой и суют в лицо какую-то вонючую мерзость. Понятно, что она уперлась и никаких резонов слушать не желала. И Пилигрим на правах спасителя пробовал голос повысить, и Рифмоплет блистал красноречием…

Орешек вспомнил, как его впервые в жизни напоили аршмирском кабаке. У него тогда еще из пояса деньги исчезли. Сколько ему, дураку, лет было? Пожалуй, не больше, чем Фаури…

Коварная улыбка скользнула по губам парня. Он обощел стол, встал позади Фаури. Через голову девушки подмигнул хозяину постоялого двора.

– Что вы все к барышне прицепились? А ну, отвяжитесь! Она сама знает, что ей делать! Не хочет пить – не будет! – Орешек через плечо Фаури взял у Кринаша кружку. – Тем более что эту гадость пить и не обязательно. Достаточно как следует вдохнуть запах, только не носом, а ртом… – Он поднес кружку к губам девушки и, не давая ей опомниться, резко скомандовал: – А ну, вдохнуть!