Встретимся в Силуране!

Ольга Голотвина Встретимся в Силуране!

Дмитрию Юрьевичу и Наташе Браславским — моим первым читателям, строгим и терпеливым

1

Беда, если встретится незадачливому путнику на лесной дороге человек в потрепанной до лохмотьев рубахе и холщовых штанах — но в красивом, опушенном мехом плаще из толстого сукна. Или в потертой кожаной куртке — а на сапогах серебряные пряжки... При одном взгляде на такого щеголя бросит догадливого путника в дрожь. Сразу начнет он прикидывать: с кого снял встречный незнакомец такие дорогие вещи... а главное — что этот франт сейчас подумывает прибавить к своему наряду?

Именно такие подозрительные бродяги и сидели вдвоем на берегу лесного ручья. Кусты боярышника были плохой защитой от осеннего ветра, поэтому один из парней закутался в свой роскошный плащ, стянул его на груди толстыми витыми шнурами и набросил на голову капюшон. Второй поднял воротник куртки и хмуро сказал:

— Где этого дурака болотные демоны носят? Холодно и жрать хочется...

— Слышь, Матерый, надо бы мне пойти, — озабоченно отозвался его дружок. — Зря ты Гундосого послал. Его в детстве мамаша башкой на камни уронила, не иначе...

Тот, кого назвали Матерым, задумчиво качнул седой лохматой головой:

— Подождем чуток. Не явится — ты пойдешь. Заодно поймаешь этого дурня да вколотишь ему нос до затылка, чтоб впредь шустрей был...

— Постой, — перебил его приятель, — что там по ручью шлепает?

Оба вскочили на ноги, глядя сквозь листву, как через ручей, по пояс в воде, бредет щуплый человечек. Вцепившись в ветви ивы, он вскарабкался на берег, огляделся, махнул рукой и двинулся сквозь кусты к своим дружкам.

— Я напрямик... чтоб обогнать... Уходить надо!

— Облава? — нахмурился Матерый.

— Не на нас. Большая охота ниже по ручью... — Гундосый сморщился, словно собираясь чихнуть, и захихикал. — Ой, потеха была! Самого Хранителя лошадь прочь от свиты унесла, а потом и вовсе сбросила...

— Далеко отсюда?

— Не очень. Свита ищет Хранителя, да со следа сбилась, ушла вниз по ручью. Спохватятся, вернутся... уходить надо!

— А Хранитель где? — хрипло спросил Матерый.

— В Совиной балке... ловит свою серую...

— В Совиной балке?.. Знаю, к ручью выходит... — Главарь обернулся к обладателю дорогого плаща. — Слышь, Костолом, можно устроить засаду!

— Засаду? — не понял Костолом. — На Сына Клана?

Гундосый хмыкнул.

— Вот! — покосился на него атаман. — Ты-то с нами недавно, а Гундосый помнит, как этот самый Хранитель в моем отряде из общего котла лопал. Что, не веришь? Это сейчас он Ралидж Разящий Взор из Клана Сокола, Ветвь Левого Крыла — звучит-то как! А мы с Гундосым его звали попросту — Орешек... и был он беглым рабом, таким же никчемным для нашего разбойничьего дела, как и прочие рабы: ни на коня сесть, ни меч в руки взять...

— Нож хорошо в цель метал! — взыграло в Гундосом чувство справедливости.

— Ага, — нехотя признал атаман, — уже в бегах научился, в Аршмире...

— А мне говорили, — недоверчиво перебил Костолом, — что Ралидж — лучший фехтовальщик Великого Грайана...

— Уж и лучший... — буркнул главарь. — Хотя и впрямь насобачился в шайке. Учил его один наемник, большой мастер был... Ладно, кончай пустую мякину провеивать! Пошли, а то упустим...

— И на кой он нам нужен? — возмутился Костолом. — Кто ж на охоту деньги берет? И ты сам говорил: Сына Клана грабить — дураком надо быть!

Матерый ощерился и сплюнул.

— То ж я про настоящих говорил, они колдуны. А этого Клан усыновил...

— Да с какой дури нам связываться с Хранителем крепости — колдун он там, не колдун?..

— Ты, Костолом, человек пришлый, разбойник из тебя — как из меня кружевница! — Матерый помрачнел, продолжил глухо, злобно: — Я крепкой шайкой командовал, сорок человек под моей рукой ходило! Три года назад анмирские стражники облаву учинили, так я едва десять морд собрал уцелевших. А теперь остался один Гундосый, да еще ты прибился... Ну, проберемся в Чернолесье, разыщем шайку Хрипатого — и что нам Хрипатый скажет? Не знаю, скажет, никакого Матерого! Идите, скажет, парни, котел лагерный чистить! А я ему — вещицу со знаком Клана: пряжку с соколом или там перстенек с печаткой. Пусть видит Хрипатый, с какими лихими людьми говорит!

— А Хрипатый тебе в ответ, — подхватил Костолом, — мол, подумаешь, пряжка! Может, вы ее возле прачечной сперли, когда рабыни одежду господина стирать несли!

Матерому нечего было ответить, но признаться в этом было немыслимо. Чем меньше народу оставалось в шайке, тем болезненнее относился главарь к любой попытке подорвать свой авторитет.

— Заткнись, крысеныш! Прикажу — так и в Подгорный Мир отправишься, не то что в Совиную балку!

Гундосый замахал на Костолома руками:

— Не спорь, дурень, с атаманом, он тебе хребет из спины выдернет! Лучше дай плащ, а то я промок... согреться...

Костолом поспешно отступил от протянутой руки и сказал с неожиданной силой и серьезностью:

— Тронешь мой плащ — убью!