Встретимся в полночь

Мой телефон поднялся, и я сделал серию фото.

– Ладно, тебе пора, – с гневом объявил Тедди. Прежде чем уйти, я глянул на Селесту и заметил ошеломление на ее лице.

Я сунул телефон в карман, и Селеста это заметила. Ее взгляд из-под тяжелых век скользнул вниз, к моей руке, уголок рта приподнялся.

– Ты понимаешь, что этим фото разрушишь много жизней? – выражение ее лица осталось нейтральным, слова прозвучали тихо и неспешно.

На меня кричали, гонялись по улицам, но это был первый раз, когда кто-то посмотрел мне в глаза и сказал нечто настолько… прямолинейное. Просила ли она не публиковать фото?

Но затем передо мной оказался уже Тедди, и я выскочил оттуда.

– Хорошего вечера, мистер и миссис!

Дверь за мной с силой захлопнулась, и мое сердце стучало в ушах, когда я подхватил с пола пиджак и ринулся к лифтам.

Вы сами разрушили свои жизни, Селеста.

Глава пятая Лаки

– Сегодня сразу в постель. У тебя только день на репетицию перед вылетом в Лос-Анджелес, – суетилась Джи Йон, убирая гостиничный номер. Джозеф ушел, я переодевалась в пижаму.

– Да-да, – ответила я, натягивая штаны.

Джи Йон поцокала языком.

– Не жалуйся.

– Ладно, но можно хотя бы что-нибудь съесть? – мой желудок заурчал при этих словах. Из-за напряженного графика гастролей сегодня я питалась лишь кокосовой водой и батончиками мюсли.

Джи Йон прислонилась к стене и прищурилась, на секунду задумавшись. Думала, должна ли я есть! Наконец, она кивнула.

– Ладно, мне помнится, я видела в меню какие-то соки и салаты.

Я не могла ответить, потому что перед лицом Джи Йон крутился мультяшный гамбургер. Прямо сейчас я убила бы за еду на вынос. Иногда тоска по Лос-Анджелесу окатывала меня. Я запихнула ее поглубже, как делала это всегда. Если я позволю ей меня одолеть, то уже не смогу заниматься этим. Тоска по дому, как и многое другое, была роскошью, которую я в данный момент не могла себе позволить. С этим придется разобраться позже. Ее всегда приходится откладывать на потом.

Джи Йон заказала еду, затем выскочила в коридор предупредить Рена о заказе. Рен обычно оставался у моей двери на всю ночь. В вестибюле и у машины тоже была охрана, просто на всякий случай. Это бы выглядело чересчур, если бы однажды один мой sasaeng (оголтелый фанат, обычно преследует своего кумира) не поджидал меня на заднем сиденье авто.

Вид на горизонт Гонконга, красочный и впечатляющий, заполнял мой гостиничный номер, стена из окон создавала впечатление, будто я парю в небе. Здания были массивными и стояли так близко друг к другу, что, казалось, перекрывали друг друга – неоновые фигуры, до которых рукой подать. Но когда я подошла к окну, Джи Йон резко задернула шторы. Бескомпромиссно. И хотя я так устала, что могла бы проспать сто лет, ко мне вернулась ночная тревожность.

В детстве я ненавидела сумерки и неизбежные ритуалы перед сном – чистить зубы, надевать пижаму, выключать свет. Страх всегда нарастал во мне, когда день подходил к концу.

– Держи, – Джи Йон поставила на прикроватный столик маленькое блюдо. Две таблетки снотворного и один ативан. Снотворное было стандартным, его принимали все. Но ативан – совершенно секретен. Психические расстройства все еще были табуированы в Южной Корее, и, если кто-нибудь узнает, что я принимаю лекарства от тревоги, ну…

ПРИНЦЕССА K-POP

ГЛОТАЕТ ЗАПРЕЩЕННЫЕ ВЕЩЕСТВА

Корейская пресса сожрет меня заживо. За ней последует вся Азия. И тогда моя карьера рухнет, как звезда, наконец уступившая гравитации.

Я зачерпнула их в ладонь, мои длинные персиковые ногти царапнули при этом тарелку, и проглотила таблетки, запив парой глотков воды. Когда я съела свой ужин – небольшую порцию салата и зелени с легкой заправкой из оливкового масла и гарниром из миндаля, – Джи Йон ушла в свою комнату рядом. Хотя я стремилась к уединению, мне было сложно засыпать одной. Джи Йон, с которой мне было комфортно, всегда была рядом, и это оказалось преимуществом поп-звезды.

Но сегодня вечером, когда я беспокоилась о своем предстоящем американском дебюте, мне требовалось больше утешения, чем обычно. Я отодвинула тарелку от салата в сторону и позвонила маме. Для моей семьи это было раннее утро, но они не будут против. Родители всегда находили время поболтать со мной, потому что мы были далеко друг от друга. На третьем гудке мама ответила – экран на мгновение потемнел и расплылся, затем появилось ее лицо, глаза, далеко посаженные от носа-пуговки, пряди волнистых волос, обрамляющие гладкое лицо.

Она прищурилась, глядя на экран.

– Что-то случилось? – типичное приветствие моей мамы.

– Привет, Умма. Нет, все в порядке. Просто звоню, – сказала я задыхающимся голосом. Прошло три недели с тех пор, как мы разговаривали, и до этого момента я не ощущала дистанции. Увидев маму и услышав ее голос, я тут же лишилась присущей поп-звездам уверенности. Я снова стала обычной собой.

Затем, оттеснив мамино лицо, на экране появилось папино. Его волосы цвета соли с перцем были растрепаны, и он надел очки в черной оправе.