Встретимся в морге

Я был недоволен своими показаниями большому жюри. У меня сложилась четкая картина и последовательность, в которой происходили события. А значения их я все еще не понимал.

Мне пришло в голову, что Молли могла понять и использовать то, что было недоступно мне. Я толкнул дверь ресторана. Мрачный интерьер и тошнотворная вонь прогорклого жира на сей раз не смогли повлиять на мой аппетит. Я сел на высокий стул возле стойки и заказал кофе.

Зал был практически пуст, только в одной из кабинок сидела какая-то пара. Стоило моим глазам попривыкнуть к полумраку, как я тотчас узнал их: Энн Девон и Ларри Сайфель.

В тот же самый момент Энн, сидевшая ко мне лицом, тоже заметила меня. Она махнула рукой и закричала:

— Хов, давай сюда!

Неохотно я подтащил себя и белую фарфоровую кружку к кабинке, где сидела эта пара. У меня не было никакого желания говорить с кем бы то ни было. С такой же неохотой Сайфель поднялся со своего места и пересел поближе к Энн. Я брякнулся напротив.

— Раненько встаете, ребятишки. — Меня передернуло от того, насколько по-дурацки прозвучала эта фраза.

Энн неверно истолковала мои слова.

— Я вообще рано завтракаю, — сообщила она с некоторым смущением. — И вот Ларри захотел поговорить со мной.

— Резонное желание. У него неплохой вкус. — Маразм крепчал. Трудно было забыть сцену, которую я наблюдал в покойницкой прошлой ночью.

Сайфель выглядел усталым. Он самодовольно улыбнулся, но шарма это ему не прибавило.

— Но вы ведь не станете возражать, а, Кросс?

— С какой радости? У Энн свое личное расписание.

— И все же я думаю, что вы будете возражать, как только узнаете, о чем именно я хотел поговорить с Энн.

— Можете испытать меня на прочность.

— Я настаивал на том, чтобы Энн ушла с работы.

— Мы собираемся пожениться, — сказала девушка. — Ларри попросил меня стать его женой, и я согласилась.

— Надеюсь, вы будете счастливы.

По крайней мере выглядела она счастливой. Личико ее пылало, а глазки блестели. Она следила за Сайфелем как цветок, поворачивающийся за солнцем. Жених изо всех сил старался выглядеть радостным, но у него это плохо выходило. Этот человек жил своими горестями; всегда либо в прошлом, либо в мечтах о будущем, презирая настоящее, которое могло стать его спасением и которое зияло в его душе бездонной дырой. Он был похож на ненасытную нимфоманку.

Сайфель проговорил сквозь гримасу боли:

— Я иногда слышал и более сердечные поздравления.

— Ну-ну. — Невеста потрепала жениха по руке. — Все будет не так быстро, так что, Хов, мы вполне успеем найти мне замену.

— Может быть, после свадьбы ты захочешь остаться в департаменте?

— Мы уже думали, Хов. Боюсь, это невозможно. Видишь ли, мы уезжаем...

— И куда?

— Может быть, в Сиэттл. Нам хочется чего-то нового, диаметрально противоположного.

— Мне будет тебя не хватать...

— И мамочке тоже, — встрял Сайфель. — Она-то останется здесь. Прошлой ночью мы обо всем договорились. Очень многое выяснилось.

Энн опустила глаза и улыбнулась.

— Ночью я также беседовал с Форестом, — продолжил адвокат. — Об отце. Форест пообещал, что приложит все силы к тому, чтобы история не просочилась в газеты. Надеюсь, он человек слова. Ради мамы...

— А вы сами?

— Слушайте, вы! Этот человек был моим отцом. Если кто-нибудь попытается что-нибудь...

Энн мягко прервала его:

— Никто не попытается, Ларри.

Его свирепость прошла так же внезапно, как и началась. Он оперся на локти и с мальчишеской непосредственностью спросил:

— Кто его, а, Кросс? Вы знаете человека, который убил моего отца?

— Нет, не знаю.

— И Форест тоже... Похоже, он даже не догадывается... Сказал, что такую пешню можно купить в любой скобяной или бакалейной лавке. — По лицу Сайфеля прошла тень ненависти, страха и скорби. — Вы не думаете, что это мама...

— Разумеется, нет.

— Простите. Я понимаю, как это глупо. Не нужно было этого говорить. Я с мамой провел несколько неприятных часов. Осточертело, что она проживает за меня мою жизнь. Все! Ухожу в криминальную практику. Надоело крутиться на поверхности. Единственное, что я вынес из этого кошмара, — уверенность в том, что теперь я трезво оцениваю собственные поступки. Я таскался по здешним вертепам, прожигая и вновь наживая деньги, кружил головы старухам... Теперь хватит! Жизнь можно прожить, а можно потерять. Я собираюсь ее прожить.

— Впечатляющая речь.

— Не речь, а руководство к действию! Говорю вам, Кросс — жизнь штука серьезная.

— Не могу с этим не согласиться.

Сайфель смачно клацнул зубами: я видел, как напряглись мышцы его рта.

— На свете есть кучи вещей, в которые мне не хотелось бы влезать. Но кое-что все-таки скажу. Вчера, в пустыне, я совершил ошибку и теперь только об этом и думаю.

— Прекратите. Все мы время от времени совершаем ошибки. Энн спросила:

— Эй, о чем это вы?

— Я тебе вчера говорил, что пальнул в Майнера. Если бы не мой выстрел, его бы взяли живым.

— Может быть, — сказал я. — А может, ему же лучше, что он мертв. — Я допил свой кофе и поднялся. — Всего.

Он встал, чтобы пожать мне руку. Каждый из нас постарался размолоть другому ладонь. Но ни ему, ни мне сделать этого не удалось.