Встретимся через вечность

Вчера поздно вечером Ивлевы вернулись из Биаррица в Париж. Праздная жизнь закончилась. И как удачно, что его неразобранный чемодан дожидался своего хозяина в прихожей, Никита просто схватит его — и вперёд. Если б с ним полетела Лиля, сборы растянулись бы до полудня. Хоть какой-то плюс в том, что жена оставалась здесь. «Кстати, есть и другие плюсы. Не будет путаться под ногами», — вдруг сказал он сам себе и тут же устыдился этих крамольных мыслей.

В самолёте, ждать которого посчастливилось недолго, Никита впервые за долгое время спокойно заснул, несмотря на шумных соседей за его спиной, эмоционально обсуждавших своё путешествие в Париж. А проснувшись, почувствовал себя полным сил. Лайнер уже снижался, и земля стремительно приближалась. Возникло ощущение, будто он вернулся из чужой жизни в свою, настоящую. Тут его место, его дом…

Приземлившись, позвонил Жанне, сказал, что будет через час-полтора, но она велела ждать её в аэропорту. И совсем скоро уже искала его взглядом в зале прилёта…

Они обнялись, и Жанна, словно ставшая меньше ростом, повисла на его руке. Лицо измученное, неулыбчивое.

— Как долетел?

— Да всё нормально. Он-то как?

— Плохо. Не разговаривает, не узнаёт… — она вдруг заплакала, горько и тихо, уткнувшись в рукав его летнего пиджачка, но быстро, взяв себя в руки, подняла голову. — Не могу его такого видеть…

— А что врачи говорят? — Никита поднял руку, чтобы погладить её по голове, но не решился. Жанна сильная, и ей не нужна такая жалость.

— Врачи утешают… Заедешь сейчас со мной в больницу?

— Конечно. И знаешь, можешь во всём на меня рассчитывать, — сказал и внутренне поморщился, не любитель он таких пафосных слов.

Тихая, безжизненная тишина белого больничного коридора напрягала. Вспомнилась мама, запах её лекарств — запах горя. Жанна приоткрыла дверь палаты, неловко шагнула вперед. Он за ней. Евгений лежал на кровати, обмотанный трубками, которые вели к мигающим огоньками приборам. Постаревший, не похожий на себя… Никита вздрогнул, отвёл глаза, зацепил взглядом репродукцию, изображающую аллею деревьев с цветами всех мастей под ними. Эта картинка на голубой стене — единственное яркое пятно в больничной палате, наверное, должна вдохновлять больных на веру в скорое выздоровление. Вера — великое дело.

— Побудешь? — Жанна сжала его руку. — Я к врачу.

Никита кивнул. Всё ещё стоя у дверей, окинул взглядом палату. Собственно и палатой её трудно назвать, просто комната в загородном особняке, просторная и светлая. Кресло, шкаф, журнальный столик. Он подошёл ближе, присел на стул рядом с кроватью.

Видимо, почувствовав движение, больной открыл глаза. Не сразу, но его взгляд, вначале странный, прояснился и остановился на посетителе. Губы приоткрылись.

— Ни-ки-та, — произнёс он еле слышно.

— Да, это я.

Никита вскочил, не зная, что делать. Кажется, это кнопка вызова медсестры, он нажал её из всех сил. Сестра появилась почти мгновенно, следом за ней врач и Жанна… Взволнованный, молодой человек вышел в коридор, успев увидеть удовлетворённое лицо врача. Какое счастье, кажется, больному стало лучше.

Не в силах оставаться на месте, Никита прошёлся по коридору. Высокий худой человек в больничной пижаме медленно двигался ему навстречу, в глазах — страдание и боль. Никита посмотрел ему вслед. Только столкнувшись с болезнями, тяжёлыми, смертельными, начинаешь страстно любить жизнь.

Он не успел додумать эту простую и правильную мыль, пришедшую вдруг в голову. Подошла Жанна, взглянула на него глазами, полными слёз на просветлевшем лице. Непостижимо — и от радости, и от горя человек начитает плакать.

— Меня выгнали, больному нужен покой. — Она достала из сумки влажную салфетку. — Врач сказал, теперь пойдёт на поправку. Твой приезд совершил чудо… Милый, милый Никита…

Потом они сидели в ресторане и впервые вместе пили коньяк, этот ликер богов, общение с которым так украшает жизнь. Жанна заказывала всё подряд, ела и не могла насытиться. Устав жевать, откладывала вилку и нож и рассказывала ему о своей любви к тому человеку, который сейчас в больничной палате выкарабкивался из болезни. Он слушал и кивал, улыбаясь. Милая, милая Жанна…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 15

Двенадцать. Ночь уже вступила в свои права, подарив избранным покой и сон. А он пока не в их числе. Закинув руки за голову, Иван лежал на спине, смотрел на размытые всполохи света от фар проезжавших мимо дома автомобилей. Они ложились неясными тенями на потолке, мелькнув, быстро исчезали. Один, другой, третий… Вот так и годы его уходили, таяли один за другим, исчезая в вечности, и жизнь неслась, как быстрая река. Подумать только, завтра ему пятьдесят. Рубеж, время подводить итоги. Когда, когда успел он дожить до такого солидного возраста, стать дедом, он, который до сих пор мнил себя мальчишкой?