Встречное движение

Сафиулла постоял в раздумье, потом резко отбежал на газон к старой березе и резко согнулся пополам. Даша покачала головой и пошла по мягким лужайкам скверика имени Матросова к ближайшей автобусной остановке.

Агния Платоновна медленно выплыла на середину сцены, приняла на себя первую волну аплодисментов (смысл которых Грогин не совсем понял, но тоже два раза хлопнул в ладоши) и объявила начало концерта.

Из боковой маленькой двери выскочил Карл Иванович Берг, быстро кивнул зрителям, опять радостно зааплодировавшим, сел на красную скамеечку и заиграл малоизвестную токкату еще менее известного немецкого композитора семнадцатого века.

Зрители пятнадцать минут торжественно слушали слегка заунывную музыку и строго косились на того, кто осмеливался кашлянуть или скрипнуть креслом. Еще через пятнадцать минут Карл Иванович Берг закончил токкату, и Агния Платоновна опять медленно выплыла на середину сцены и объявила о премьерном исполнении недавно найденной в архивах Дрезденской библиотеки второй токкаты того же автора. Зал встретил это сообщение более жидкими аплодисментами. Вторая токката походила на первую.

Грогин заскучал и сдвинулся в сторону от Романовой, духи которой резали ему глаза. Светлана Романова морщилась стоптанной набойке на почти новых туфлях, Григорьев с трудом сдерживал зевок, Анастасия Конникова держала руку на колене Димы Конникова, чтобы уловить первые признаки попытки мотнуть ногой, Татьяна Воронкова разворачивала в кармане конфету, а Зоя Игнатьевна Безрукова уговаривала себя, что ничего более божественного, чем органная музыка вживую, она не слышала.

Карл Иванович закончил играть вторую токкату, и на него обрушился шквал аплодисментов облегчения, после чего Агния Платоновна медленно выплыла на середину сцены и объявила антракт. Буфета в доме-музее не было, поэтому слушатели ходили по коридорам и доступным помещениям, делясь первыми впечатлениями.

Быстрый перерыв закончился, слушатели расселись на своих местах, а Грогину показалось, что у Карла Ивановича носки разных оттенков, но он не был в этом уверен и решил после концерта уточнить у Романовой, если та, конечно, сможет что-нибудь сказать толковое – уж больно глубоким и ритмичным было ее дыхание.

Вторая часть концерта была веселее первой, люди узнавали величественного Баха, а некоторые даже предполагали, что, возможно, это не столь известный Персел; и те, и другие, когда Карл Иванович вставал и кланялся, бурно аплодировали, стряхивая нежные стрелки наручных часов.

Анастасия Конникова опустила сильно накрашенные веки – ей было хорошо, потому что она любила музеи, выставки, концерты, премьерные спектакли, одухотворенную атмосферу, приобщение к прекрасному и приобщение к этому же прекрасному сына, который ведет себя, слава богу, спокойно и культурно, не то что девочка слева, ерзающая на стуле весь концерт при полном попустительстве родителей, если бы и мужа в свое время не упустить и… Анастасия Конникова открыла глаза и мягко повернулась к Диме Конникову. У Анастасии Конниковой обмерло в груди, как позапрошлым летом, когда она подплыла к красному буйку, запрещающему дальнейшее продвижение, и дисциплинированно повернула назад к берегу, а в это время ее за ногу дернул вниз Миша Вислогузов, перепутавший в мутной воде Анастасию Конникову с одноклассницей Лыкиной. Дима Конников всунул весь указательный палец в правую ноздрю и с нескрываемым удовольствием вращал им там. За Конниковым Димой с интересом наблюдали: девочка слева, ерзающая на стуле, Грогин, Татьяна Воронкова, Стешкин, Торжков и Карл Иванович Берг, с достоинством опускающий голову в сторону чрезмерно благодарной публики.

Карл Иванович сыграл последнюю короткую эмоциональную вещь. Зал встал и очень долго аплодировал. Карл Иванович поклонился и сыграл еще одну последнюю короткую мажорную вещь. Зал опять долго аплодировал, а Трофимов даже несмело крикнул: «Браво!». Карл Иванович опять сыграл маленькую вещь. Зал опять аплодировал, Дима Конников громко спросил у Анастасии Конниковой, когда они пойдут наконец домой, и Анастасия Конникова густо покраснела. Карл Иванович повторил первую маленькую вещь. Зал не сдался и опять обрушил на Карла Ивановича шквал.

Карл Иванович выбегал, обалдело улыбался, кланялся, брал два-три аккорда, убегал и опять вбегал.

Грогин постукивал правой ладонью о левую и подумывал, что если неожиданно потерять сознание и грохнуться в проходе, то эта концертная лента Мебиуса все-таки разорвется, а то до утра маэстро не выдержит, и дядя Юра получит еще одного напарника по игре в шахматы.

15