Встречи, которых не было

Иисус спокойно и внимательно слушал Иуду и понимал, что собравшиеся с интересом ожидают ответа. Все знали: время от времени, как правило, на возвышенных местах, чтобы лучше было видно, римляне устанавливали высокие деревянные кресты, на которых распинали людей, не только совершивших тяжкие преступления, но и просто неугодных и неудобных им. Иисус сам много раз наблюдал эти казни и видел, сколько любопытных они собирают. Власти использовали казни для устрашения. И действительно, это способствовало сокращению преступлений. В некоторых окрестностях уменьшалось число краж и убийств. Но скрывалось, что никакими распятиями невозможно добиться прекращения или даже сокращения процесса, который начался уже давно, – многие постоянно выражали недовольство режимом, и римляне жестоко карали любого, кто посягал на устои их правления. Поэтому появление Иисуса, который собирает так много народа вокруг себя и к которому прислушиваются даже занимающие видное положение в обществе жители, всерьез встревожило местные власти, и они были вынуждены установить слежку за этим человеком. Известный в этих местах советник Пилата, наместника римского императора, некий Харит, организовал специальную группу тайных агентов, которые докладывали о всех передвижениях Иисуса и о тех крамольных мыслях, которые он высказывает. Иисус понимал, что находится в очень сложном положении, но оставался спокоен. И это видели все окружающие. Слова Иуды не были для него новостью, более того, он оказался неподалеку от дома Дария, потому что вынужден был покрыть большое расстояние, преодолев даже сложный горный перевал, чтобы уйти от своих преследователей.

Ответ Иисуса потряс Дария и его близких, когда они услышали, что юноша всегда знал, что ему грозит опасность, что он совсем не наивен и понимает, какие испытания ему придется вынести на пути к разуму и душам людей. Иисус говорил это с таким спокойствием, которое настораживало Дария и его друзей, так как они были уверены, что юноша не понимает – ведь ему грозит даже смерть. Плотник Ваграм отважился заговорить об этом и без намеков спросил, а не боится ли Иисус быть распятым на кресте за все свои проповеди.

Иисус слушал и думал. Слушал он внимательно, как всегда, и в то же время он думал о Мирами, младшей дочери Дария. Она напоминала ему его мать, такая же красивая и кроткая. Иисус понимал, что за столом ждут его ответа на слова Ваграма. Юноша оглядел всех внимательно, а затем, закрыв глаза, тихо начал:

– Что такое умереть ради людей, пытаясь вселить в них веру в то, что они могут быть лучше, что повседневные заботы в обеспечении хлебом насущным не должны делать людей черствыми в отношении друг к другу, что они должны понимать, почему зло может погубить этот мир, и что настало время большой веры, веры в себя, веры в… – здесь Иисус остановился на мгновение, а затем твердо добавил: – веры в Бога, Отца моего.

Все замерли, оцепенели, потеряли дар речи. Молчание было гробовым и долгим. Казалось, что они все окаменели, застыв в каких-то странных позах.

Вошедшая в комнату жена Дария испугалась. Иисус улыбнулся ей и похвалил ее пищу.

– Это не я, это всё – мои дочери, я только командовала, – заметила Нерса.

Ее слова заставили очнуться Дария и его друзей. Первым заговорил плотник Ваграм:

– В Бога, твоего Отца, как же это понимать? У нас было много разных богов, мы поклонялись им по традиции, унаследованной от предков. А ты говоришь о поклонении твоему отцу, то есть человеку. Что, он такой же, как и мы?

Пришедший в себя Иуда сразу оживился:

– Да к тому же ты сам рассказал нам, что вырос без отца, я совсем запутался, Иисус, что ты говоришь, понимаешь ли ты сам?

Дарий, хотя и очнулся, находился, однако, все еще в оцепенении. Он слышал какие-то звуки, и ему казалось, что он начинает подниматься вверх. Ему часто снились сны, в которых он летал. Летал как-то совсем легко, поднимался над землей и иногда просто висел в воздухе, парил, и его руки заменяли ему крылья. В этих снах он чувствовал, что может подняться еще выше, но что-то останавливало его – то ли страх потеряться, оторвавшись от земли, то ли сознание, что ему и так уже приятно и уютно. Именно так он чувствовал себя сейчас.