Встречи, которых не было

– Как же ты будешь передвигаться?

Дарий объяснил, что все продумал и возьмет с собой старшего сына, Арта, и Ваграма, которые повезут его на огородной двухколесной тачке, сделанной им самим еще во времена работы в школе. Уже на следующее утро они отправились в путь.

По дороге они наслышались столько мыслимых и немыслимых историй об Иисусе и Мирами, что Ваграм и Арт даже пытались уговорить Дария вернуться домой. Но старик не слышал их, он торопился, боясь опоздать и не увидеть Иисуса живым. Путь их был долог.

К месту, где обычно распинали преступников, они добрались поздно ночью. У подножья высокого холма уже собралось много народа. Казнь была назначена на утро. На рассвете Дарий увидел, что вокруг холма собиралось все больше и больше людей, особенно много столпилось по обе стороны дороги, ведущей на вершину холма. Он попросил подвезти его как можно ближе к этой дороге. Сделать это было весьма трудно, но Арт и Ваграм сумели занять место, с которого Дарий мог лучше увидеть, что происходит вокруг.

Утреннюю тишину пронзил резкий звук трубы. Толпа зашумела – приближались приговоренные к смерти. Дарий вытянулся в надежде рассмотреть хоть что-нибудь. Вскоре он уже мог видеть первых идущих. Он за всю свою долгую жизнь никогда не проявлял интереса к такому зрелищу, а теперь он находится здесь, среди зевак. Судьба послала ему страшное испытание – наблюдать распятие такого близкого и дорогого ему человека. Приговоренные шли толпой, их головы были опущены, все несли на себе тяжелые деревянные кресты, пригибавшие их почти до земли. Дарий искал не свою дочь, он искал Его. Он не сомневался, что Мирами будет рядом с Ним. Вот он заметил знакомые ему каштановые волосы. Да, это был Иисус. Дарий не отрывал от него глаз, он хотел кричать, но не мог. Он искал глаза Иисуса, и вдруг юноша приподнял голову, и их глаза встретились. Дарий отметил такую усталость в глазах Иисуса, что его сердце сжалось, он заплакал. Уже сквозь слезы он обратил внимание на идущую по краю дороги, рядом с Иисусом, Мирами. Сразу он не мог понять, что произошло. Да, это была его дочь, но в то же самое время она стала совсем другой, рядом с Иисусом шла женщина с красивым лицом, обрамленным пышными волосами. Но что такое? Он не сразу понял – волосы ее седы. Мирами не плакала, она двигалась наклонясь, как будто тоже испытывала тяжесть деревянного креста. «Моя славная девочка, сколько ей пришлось пережить и сколько еще придется», – подумал он. Теперь Дарий видел только плывущие большие кресты – осужденные на смерть медленно продвигались к вершине холма.

Стук молотков буквально оглушил Дария, голова его раскалывалась на части, слезы градом катились по лицу. Он видел Иисуса на кресте, и ему казалось, что тот смотрит в его сторону. Дарий на мгновение почувствовал, что теряет сознание, затем нашел глазами Иисуса; у подножья креста на коленях стояла Мирами. Дарию послышалось, что Иисус что-то говорил ей. Иисус был еще жив. Дарий потерял сознание.

Он пришел в себя от холодной воды, которой окатили его сын с Ваграмом. К нему приближалась Мирами. Она подошла к самой тачке и стала на колени перед Дарием.

– Прости меня, дочь моя, – из последних сил сказал Дарий.

– Отец, спасибо тебе, я была так счастлива с Иисусом, он стал моим Богом. Он стал нашим Богом.

Дарий слышал эти слова, уносясь куда-то высоко, как прежде в своих снах. Он умирал в день распятия Человека, который стал для него Богом.

Сын конюха или графа?

Граф Шереметев любил ездить к своему другу Александру Павловскому, поместье которого находилось на берегу Москвы-реки, неподалеку от великолепных мест охоты на дичь и лесного зверя. Павловский унаследовал это именье от своего отца, дед которого был приближенным первого русского царя из Романовых – Михаила. Впоследствии отец Александра – граф Никанор Александрович – посвятил свою жизнь служению царю Алексею Михайловичу, отцу Петра Великого. В соответствии с желанием своего деда Александр для получения образования был отправлен за границу. Вернулся он оттуда, когда молодой царь Петр набирал силу.

Так сложилось, что молодой граф Павловский увлекся естественными науками и историей, а государственная служба его не привлекала.

Шереметевы и Павловские издавна дружили семьями. Когда молодой Павловский вернулся из-за границы, старший из Шереметевых уже сблизился с русским царем. Зная интересы Петра и видя перед собой высокообразованного человека, только что прибывшего в Россию и полного идей о ее преобразовании, Шереметев без всяких колебаний представил Александра царю Петру. Беседы молодого царя с графом Павловским оказали большое влияние на решение Петра использовать опыт заморских «дикарей».

Павловский нравился Петру, но общались они не часто. Совсем другое – граф Шереметев. До последних дней Петр будет ценить и любить этого незаурядного человека.