Вспомни о Флебе

Хорза сидел в добрых пятидесяти метрах от ближайшей к нему участницы игры, женщины, имя которой он слышал, но уже забыл. В ходе первого круга в его сознание проникали лишь слабые версии того, что она ощущала и что её заставляли ощущать. И все равно эти ощущения ему не понравились, и он с помощью маленького пульта на подлокотнике кресла включил отражающее поле. Он мог бы также отключить поле игрока, позади которого случайным образом оказался, и заменить его эмоциями какого-либо другого игрока за столом. Приём был бы далеко не таким интенсивным, как тот, который ощущали моти и «жизни», но он дал бы ему вполне достаточное представление о том, что происходило с игроками. Большинство других зрителей вокруг него использовали пульты на креслах именно таким образом, и в попытках определить ситуацию переключались с одного игрока на другого. Попозже Хорза намеревался сконцентрироваться на излучаемых чувствах Крайклина, но сейчас он собирался немного привыкнуть и уловить общий настрой игры.

Крайклин своевременно пасовал в первой игре, чтобы не потерять «жизни». При небольшом запасе «жизней» это была самая умная тактика, если ему не пришли очень уж хорошие карты. Хорза расслабленно откинулся назад и внимательно следил за мужчиной, который не использовал свой передатчик эмоций. Крайклин облизывал губы и вытирал лоб. В следующем круге Хорза собирался послушать, что он проделывает, только чтобы посмотреть, каково приходится игроку.

Круг закончился. Выиграл Уилгри. Он помахал рукой и поблагодарил толпу за приветственные крики. Несколько моти были уже без сил. На другом конце эллипсоида в своей клетке рычал роготур. Пять игроков потеряли «жизни»; пять человек, безнадёжно отчаявшихся под действием эмоционального поля, вдруг обвисли на своих стульях. Шлемы послали сквозь их черепа удар тока, достаточно сильный, чтобы парализовать сидящих рядом и заставить вздрогнуть ближайших моти и игрока, которому принадлежала каждая «жизнь».

Ишлорсинами расстегнули ремни на сиденьях уже мёртвых людей и их унесли вниз, к входной рампе. Остальные «жизни» понемногу приходили в себя, но сидели так же вяло, как и раньше. Ишлорсинами утверждали, что они убедились, что каждая предложившая себя «жизнь» настоящая и что средство, которое они им дали, лишь не даёт им впасть в истерику. Но ходил слух, что экранировку ишлорсинами можно обойти, и некоторые люди уже устраняли своих врагов, с помощью гипноза или наркотиков заставляя их объявить себя «добровольцами» для игры.

Начался второй круг. Хорза включил монитор своего кресла, чтобы сопереживать эмоциям Крайклина. Беловолосая женщина вернулась назад по центральному проходу и села на своё место перед Хорзой, впереди террасы, закутавшись, как будто устала.

Хорза слишком мало знал о «катастрофе» как карточной игре, чтобы уверенно следить за тем, как она идёт, с помощью чтения различных эмоций, окружавших стол, или анализа каждого законченного кона. Первый кон был уже проанализирован орущими трёхногими рядом с Хорзой, когда на экране управления ареной зажглись карты, розданные участникам игры в первом круге. Но он подключился к чувствам Крайклина только для того, чтобы узнать эти чувства.

Капитан «Вихря чистого воздуха» обстреливался с разных направлений. Некоторые эмоции противоречили друг другу, из чего Хорза заключил, что всеобщей атаки против Крайклина не было; он подвергался лишь рассеянному излучению остальных. Там был довольно сильный напор любить Уилгри — такой привлекательный голубой цвет… с этими смешными четырьмя ножками он же не мог представлять настоящей угрозы. Действительно, немного клоун, несмотря на все его деньги… А вот женщина, что сидит справа от Крайклина, — обнажённая до талии, без грудей, на голой спине ножны церемониального меча… с ней надо держать ухо востро… Вообще-то смешно… Ничего на самом деле важного; все шутка, жизнь, игра… Одна карта так похожа на другую, если подумать… Собственно, я даже могу швырнуть свои карты в воздух… Уже приближалась его очередь заходить… Если бы не эта плоскогрудая неряха… Ну, парень, у него же была карта, и он побил бы её…

Хорза снова отключился. Он не был уверен, действительно ли слышал собственные мысли Крайклина об этой женщине или кто-то пытался заставить Крайклина так о ней думать.