Вспомни о Флебе

— Вы, ублюдки! — визжал второй голос. Это был Ламм. Площадка начала закрываться; рывок едва не заставил пальцы разжаться. Они уже поднялись метров на пятьдесят и продолжали набирать высоту. Хорза увидел опускавшуюся на его пальцы верхнюю кромку двери.

— Мипп! — закричал он. — Не закрывай дверь! Пусть площадка останется так, я попытаюсь залезть!

— О'кей, — быстро ответил Мипп. Площадка замерла, наклонившись вперёд под углом градусов в двадцать. Хорза болтал ногами из стороны в сторону. Высота увеличилась до семидесяти — восьмидесяти метров. Нос корабля скрылся в облаке обломков, и они медленно удалялись от него.

— Ты, чёрная сволочь! Вернись! — рычал Ламм.

— Не могу, Ламм! — ответил Мипп. — Не могу! Ты слишком близко!

— Ты, жопомордый ублюдок! — прошипел Ламм.

Внезапно вокруг Хорзы полыхнул свет. Нижняя часть парома вспыхнула от лазерного выстрела в десятках мест. Что-то с треском ударило по подошве левого сапога Хорзы, а правую ногу швырнуло в сторону и обожгло болью.

Мипп бессвязно заорал. Шаттл, набирая скорость, пересекал мегакорабль по диагонали. Вокруг Хорзы свистел тугой воздух, постепенно отрывая его руки.

— Мипп, помедленнее! — закричал он.

— Ублюдок! — снова послышался голос Ламма. Туман с одной стороны на мгновение осветился вспыхнувшим в нём веером лучей. Потом огонь лазера переместился, и паром снова заискрился и затрещал от пяти или шести маленьких взрывов вокруг переднего и носового отсеков. Мипп вскрикнул. Паром все набирал скорость. Хорза не оставлял попыток закинуть ногу на наклонную площадку, но встречный ветер отбрасывал тело от парома, и скрюченные пальцы в перчатках медленно соскальзывали с грубой поверхности.

Ламм испустил громкий гортанный крик, электрическим шоком ударивший в мозг Хорзы, потом крик резко оборвался, сменившись через мгновение резким треском и грохотом.

Паром летел в ста метрах над поверхностью рушившегося мегакорабля. Хорза чувствовал, как силы покидают его пальцы и руки. Он посмотрел сквозь стекло шлема во внутреннюю часть парома, такую близкую, но миллиметр за миллиметром ускользавшую.

Вдруг внутри парома все разом осветилось, а мгновение спустя паром заполнило невыносимое ослепительно-белое сияние. Хорза инстинктивно зажмурился, но обжигающий жёлтый свет проникал и сквозь веки. Динамик шлема издал пронзительный нечеловеческий звук, будто взвизгнула сама машина, и умолк. Свет медленно померк, и Хорза открыл глаза.

Внутренность парома всё ещё была ярко освещена, но теперь ещё и дымилась. Вихревой поток от открытой двери в корме срывал клочья дыма с горевших сидений, ремней и сеток и с обгоревшей дочерна кожи на незакрытом лице Ленипобры. Переборка впереди выглядела так, будто в неё вплавились тени.

Пальцы Хорзы один за другим начали соскальзывать с края площадки.

Боже мой, успел подумать он, глядя перед собой сквозь дым и гарь, у этого сумасшедшего действительно была атомная бомба.

А потом его настигла ударная волна. Она швырнула его вперёд, через площадку и в паром, за мгновение до того, как швырнуть вперёд сам паром и заставить его заплясать в воздухе, как маленькую птичку в урагане. Хорзу швыряло из стороны в сторону, он отчаянно пытался за что-нибудь ухватиться, чтобы не выпасть через открытую дверь. Рука нащупала какие-то ремни и из последних сил сомкнулась на них.

За дверью сквозь туман медленно поднимался в небо большой огненный шар. Раскалённую и задымлённую внутренность спасающейся бегством машины сотряс грохот, громче всех слышанных Хорзой громов, вместе взятых. Паром полетел по кривой и бросил Хорзу на сиденья. Мимо открытой двери промелькнула большая башня, на мгновение закрыв собой огненный шар. Дверь начала закрываться, но её заклинило.

В скафандре было тяжело и душно. Сквозь поверхности, освещённые первой вспышкой света, просачивался жар взрыва. Правая нога под коленом сильно болела. Откуда-то доносился запах гари.

Потом курс шаттла выровнялся. Хорза поднялся и захромал к двери в переборке. На покрытой белым налётом стене застывшими тенями выжгло контуры сидений и тела Ленипобры — теперь лежавшего с раскинутыми руками и ногами перед кормовой дверью. Хорза открыл дверь и вошёл.

Мипп в кресле пилота склонился над управлением. Экраны мониторов были пусты, но сквозь толстое поляризованное лобовое стекло можно было видеть облака, туман и несколько проплывавших внизу башен, а за ними открытое море, тоже все в облаках.

— Думал… ты погиб… — с трудом выговорил Мипп и полуобернулся к Хорзе. По его втянутой в плечи голове и полузакрытым глазам казалось, будто он ранен. На тёмном лбу блестел пот. Лётную палубу заполнял дым, сладковатый и едкий одновременно.

Хорза снял шлем, опустился в свободное кресло и осмотрел свою правую ногу. Возле икры в скафандре была пробита чистая, с чёрными краями дыра около сантиметра в диаметре. Ей соответствовала рваная дыра побольше на боку. Хорза согнул ногу и вздрогнул. Только ожог мышц. Крови не видно.

Потом поднял взгляд на Миппа.

— Ты в порядке? — спросил он, уже зная ответ. Мипп покачал головой.