Всё зачеркнуть. И всё начать сначала

– Ты мне чего, папуль, сексуальное просвещение решил устроить? Это зря, опоздал.

– Как ты сказала? Всё, молчу… У нас от сердца что-нибудь есть?

– Откуда мне знать, у меня всё в порядке. Короче, па, не переживай. Детей мы пока не намечаем.

– Кого, доча, не намечаете?

– Ты как маленький. Мы всё продумали. Чтобы Серёжку в армию не забрали, мы двойню родим.

– Скромно, дочь. Давай лучше три, нет, четыре… Когда первый-то пойдёт?

– Так, глаза не закатывай. Не было у нас ничего, не было и пока не будет. Это только планы на будущее, проект, так сказать. Можешь к доктору меня отвести, проверить, если для тебя это так важно.

– Чего именно проверять?

– Девочка я, понимаешь, дев-ствен-ни-ца. Расслабься уже.

– Уже расслабляюсь. А я то, дурак, думал, как тебе рассказать, что у мальчиков…

– Видишь, папуль, тебе повезло. Серый мне всё показал и всё рассказал. Между прочим, мне уже пора лифчики покупать.

– Да-да, доча, наверно пора…

– И презервативы, на всякий случай.

– На всякий?

– Ты же не хочешь, чтобы я залетела до того как…

– Как жаль, что у тебя нет мамы. Мне нельзя, не нужно всё это слышать.

– Ей бы я, па, честное слово, ничего не рассказала.

– Ага, а мне, как подружке, можно.

– Ты же Папамама.

– Ну да, ну да…

Без разницы – все так живут

– Маша, – сказал Егор без надрыва, потому, что денег на пузырь не дала, – устал я от тебя чёта. Извини, подруга, ничего личного, просто не любил я тебя никогда и всё. Не, не в обиду, просто у Евы… ладно, чего лишний раз объяснять, молодая она, щедрая, весёлая, вот и всё. У ей, понимаешь… сиськи как резиновые мячики, и там, там у ей, Машка, тебе не понять…  Да ладно, не показывай своё вымя, я же не дояр.

– А квартира… а Ванька, сын, а я? Сдурел совсем?

– Не нагнетай, подруга, самому тошно. Квартиру разменяем, мебель вся моя. Или денег на шкалик давай.

– А Ванька?

– Чё ты со своим выродком привязалась, сама  дитя хотела, я вообще не причём: сунул-вынул. Не наше мужское дело рожать, сиськи в рот пихать, ссанки стирать…

– На алименты подам, гадёныш!

– Жить надоело, да? Урою и на огороде закопаю.

Через  три недели Егор вернулся.

Худой, голодный, грязный.

С гонореей, генитальным герпесом и воспалением желчного пузыря.

Спал на кухне. Лечился сразу от всего. Орал ночами.

Однако, каждый день цветы таскал и вкусности. Зарплату на стол клал без утайки.

Спустя время принёс справку о здоровье.

Простила.

Дальше незаметно затянула обыденность.

Как у всех.

Заботы, хлопоты.

Детский сад, работа, дача, ремонт, зарплата, кредит, холодильник, секс.

Постель, новая беременность…

Егор вроде за ум взялся.

Жизнь… нормальная, как у всех.

Не любит, значит, не любит, но не уходит ведь.

Кто знает, может брехал: сказал в сердцах, чтобы не приставала с расспросами.

Спит в обнимку, титьки мнёт, супружеские обязанности регулярно блюдёт, подарки дарит.

Даже целует изредка.

Как у всех, короче.

Сначала нервничала, переживала, ревела изредка. Наплачется и борщ готовить. Постирает, приберётся – в постель.

Егор ничего – ласковый, разве что иногда напьётся, начинает руками махать, вспоминает, какая у Евы… сиськи, вспоминает, у неё, как мячики, водки завались…

Бьёт, значит любит. Все так говорят. А сиськи… где же другие-то найти, если от мамки такие достались?

Любит – не любит. Мамка её в детстве тоже не любила. Даже из дома пару раз выгоняла. Совсем.

Мария тогда в подъезде спала.

Там её целомудренности и лишили. Но она не в обиде. Зато кормили бесплатно до самой осени, платья покупали.

Ничего. К мамке притерпелась, к Егору подавно.

Ладно. У всех так, ей ли не знать?

Главное, не спорить, не спрашивать ни о чём, не провоцировать.

Давать когда просит.

У мужиков на этот счёт пунктик: могут и в глаз засветить, покуда дурь не сбросят.

Мужик, одно слово: не поспоришь.

Дети, опять же. Без отца никак нельзя.

Так и живут.

А однажды Егор пришёл, расплакался, – люблю, – говорит, – пуще жизни люблю. Врал я тебе, врал, собака. Ева та пьяница, алкашка. И сисек у ей никаких не было. Совсем.  Зато водка не переводилась. У ей мужиков тьма, все жидкой валютой волокли. Собой собака торговала. Всю жизнь только тебя одну люблю! А к ей ушёл потому, что дурак. Набрехал  тебе сгоряча, потому, что на похмелку не дала, а обратно слова забрать не мог. Гордость, блин…

Мария, понятное дело, ничего не поняла. Где уж ей с бабьими куриными мозгами.

Только она его теперь точно не любила. Терпела и только.

Ради сына терпела.

Хозяйство общее. И вообще…

Главное, чтобы мир в доме, чтобы поесть-попить, чтобы…

Так-то она свыклась.

Что есть Егор, что нет его. Лишь бы не ругаться, не ссориться. Ноги раздвинуть, суп приготовить, портки постирать, родить иногда – ей не сложно.

Все ведь так живут.

Любит – не  любит. Без разницы. На то и баба, чтобы под мужиком лежать.

Про маленькую любовь и Большой Эгоизм

Лариса и Игорь трудились менеджерами по продажам в довольно серьёзной компании: мягкая мебель, аксессуары и средства по уходу за текстильными и лакокрасочными покрытиями, предметы домашнего интерьера.