Всё против нас

– Молчишь? Молчи, молчи… Мне Юля рассказала, что ты болтала обо мне. Что ты ей напела, а? Сказала, что я сделал из твоего любимого брата инвалида? Это ты ей растрепала?

Что? Юля говорила обо мне с Дамиром? Интересно, и что же она сказала. Так хочется узнать, но я продолжаю молчать.

– Не смотри на меня так, ясно? Не одна ты оказалась в полной заднице. Какого мне было, когда твоя мать пришла ко мне в дом и обвинила в аварии, также как это делаешь ты уже неоднократно… После этого моя мама сорвалась. Ясно тебе? И после этого ты продолжаешь распускать слухи. Сколько уже можно? Когда ты успокоишься?

Я крепко сжимаю зубы и продолжаю молчать… Дамир в ярости. Его слова насквозь пропитаны ненавистью и отчаяньем. О чем он говорит? Какая мама? Моя мама? Я ни хрена не понимаю. Но молчу.

Мне нечего сказать… я готова слушать его… Впервые я хочу выслушать его и поставить все точки над и.

– Молчишь? Ты просто не знаешь, ничего… Думаешь, тебе одной паршиво? Думаешь, я живу и радуюсь грёбаной жизни? Думаешь, я тусуюсь, отрываюсь, когда мать пьет, а лучший друг лежит в больнице? Ты. Ничего. Обо. Мне. Не. Знаешь. Ничего… И перестань лезть! Исчезни! Стань невидимкой!

– Моя мама была у вас дома? – вырывается против воли.

Дамир меняется в лице. На миг удивляется тому, что я заговорила, но потом снова надевает «холодную» маску призрения.

– Да, была… Скажи, что ты не знала? Скажи, что не специально ее послала к нам? Все твоих рук дело! После нее все стало в сто крат хуже…

Игнорирую его обвинения просто потому, что сильно шокирована.

– Ты сказал, что мама пьет? Твоя мама? Это правда?

– Это тебя не касается. Я просто хочу, чтобы наши пути никогда больше не пересекались. И чтобы ты больше ни слова не произнесла обо мне своим подругам, ясно? Неужели так сложно? Все о чем я прошу!

– Я не знала про маму, – бормочу растерянно, имея в виду его маму.

– Мне плевать, – не верит. – Я думаю, теперь мы все выяснили. Давай так! Ты делаешь вид, будто меня нет на белом свете. Я делаю то же самое! Мы живём весело и счастливо дальше в своих хреновых жизнях. Ты плачешь по брату, а я… а я сам разберусь. Идёт?

– Что? – спрашиваю тихо, потому как пропустила половину его слов.

Последние новости вышвыривают меня из равновесия. Его мама пьет? Это ужасно… А моя? Моя мама приходила с разборками к ним в дом? Дерьмо. Зачем мама поперлась к нему?

– Я говорю, мы друг друга не замечаем. Сделай вид, что не знаешь меня. Теперь ясно?

– Тогда и ты сделай вид! И больше не подходи ко мне, – говорю ему, но взглянуть парню в глаза не могу.

Просто не могу и все.

– Добро! – кидает Дамир и отходит от меня.

– Стой!

– Чего тебе ещё? – раздражённо бросает парень.

– Я не знала про то что мама была у вас. И Юле … Юле я ничего не говорила.

По какой-то фиг решаю сказать напоследок. Ведь это правда. И пускай мы больше не будем общаться, мне хотелось, чтобы он это знал.

Я гляжу на него. Он молчит. Смотрит долго в глаза, словно отыскивая истину. Потом так сильно сжимает челюсти, что на лице выступают желваки.

– Передавай привет Богдану! – говорит он и наконец отворачивается.

Быстрым шагом уходит от меня.

Какое-то время я стою в оцепенении. Ревность, злость, смута, да ещё и приоткрытая завеса жизни Берковича – все смешивается в безумно противоречивый колкий коктейль. И как мне теперь с этим жить? Что делать?

Забыть Берковича и не обращать внимания на него? Но получится ли у меня? Особенно теперь, когда Дамир стал больше, чем просто враг… Он стал врагом, к которому меня по необъяснимой глупой причине тянет.

Смогу ли я? Смогу! Проще простого. Нужно лишь постоянно напоминать себе, что он виновен… и ненавидеть его…

Виновен, виновен, виновен!

Глава 27

Юля приходит ко второй паре, и я сразу замечаю, что с девушкой не все в порядке. На ее лице совершенно нет косметики, глаза, опухшие и красные. Взгляд потухший.

– Привет, – здороваюсь первая.

– Привет.

Юля залезает в сумку и что-то в ней ищет.

– Черт, тетрадь забыла, – бормочет она.

– Ничего, запиши пока сзади другой.

– Так и придется делать.

Юля с грохотом садится на скамью и, сложив руки перед собой, отрешенно смотрит вниз.

Преподаватель задерживается, и я решаю обо всем расспросить одногруппницу.

– Что с тобой? Ты где была? Ты как будто зареванная, – тихо интересуюсь у подруги.

– Да, так и есть. Дома я была, не хотелось вообще сегодня появляться. Вообще нет никакого настроения учиться.

– Почему? Что произошло?

– Дамир… – рвано выдыхает Юля, – все из-за него.

– Что стряслось? – вопреки предупреждениям Берковича спрашиваю я.

Да, мне очень интересно, что у них случилось, и я не успокоюсь пока не узнаю. Может это и меня касается тоже.

– Да ничего, в том-то и дело. Просто он дал понять, что прошлое уже не вернешь.

– Хем, в смысле?

– В прямом, послал он меня в баню, проще говоря.

– Вот как?.. Когда? – удивляюсь, ведь меня он тоже послал.

Прямо день отворотов какой-то.

– Вчера. Мы ездили болтали, – Юля затихает на последнем слове, а потом снова говорит, – Кир, что мне делать, а? Как мне завоевать его снова? Ведь я не могу без него… Не могу… До сих пор люблю…