Всё о Мэри Поппинс

Джейн и Майкл улыбались, глядя на картинку. И вдруг в неверном свете качающихся фонарей трое нарисованных принцев, казалось, кивнули им головами и улыбнулись в ответ.

— Они помнят нас! — восторженно вскрикнула Джейн.

— И мы их помним! — ликовал Майкл. — Даже если сама Мэри Поппинс забыла!

— В самом деле? — раздался строгий голос.

Дети быстро обернулись. Перед ними стояла Мэри Поппинс, как обычно подтянутая, опрятная, с невозмутимым кукольным личиком.

— И что же я забыла, позвольте вас спросить?

Она улыбалась, но эта улыбка ускользала от них. Глаза Мэри Поппинс были устремлены на картинку с тремя принцами. Она многозначительно кивнула нарисованным принцам и переглянулась с Бертом. Продавец спичек согласно покивал головой и тоже улыбнулся.

И вдруг Майкла осенило. Она, конечно же, всё помнила! Как только они с Джейн могли подумать, что Мэри Поппинс хоть что-нибудь забыла? Он зарылся счастливым лицом в её юбку и замер.

— Какой же я дурак! — бормотал он. — Вы ничего, ничего не забыли, Мэри Поппинс!

— Глупышка! — фыркнула она.

— Но объясните, пожалуйста, — попросила Джейн, переводя взгляд с картинки на спокойное, уверенное лицо Мэри Поппинс, — кто из нас в сказке? Мы или принцы?

Мэри Поппинс немного помолчала. Потом пристально посмотрела на доверчиво затихших Майкла и Джейн. Глаза её были такими же пронзительно-синими, как у Единорога. Она взяла Джейн за руку. Дети, затаив дыхание, терпеливо ждали.

Казалось, ответ вот-вот сорвётся с её губ. Но она вдруг нахмурилась, вскинула голову и превратилась в прежнюю, строгую и чуть высокомерную Мери Поппинс, которая никогда ничего никому не объясняла.

— Откуда мне знать? — холодно произнесла она.

Глава пятая. Парк в парке

— Ну ещё один бутербродик! — Клянчил Майкл, пытаясь дотянуться через колени Мэри Поппинс до корзинки с едой. У Элин сегодня был выходной, а миссис Брилл поехала навестить племянницу, у которой только что родился ребёнок. Поэтому домашний чай отменили, и дети с Мэри Поппинс отправились на пикник в самый дальний, неухоженный угол парка. Он так и назывался — дикий угол.

Это и впрямь было единственное место в парке, где всё росло само по себе, ничего не подстригалось и не пропалывалось. Клевер, маргаритки, лютики и колокольчики цвели, как на просторном лугу, вольготно и вперемешку, а трава достигала детям до пояса. Крапива и одуванчики смело тянулись вверх, не опасаясь строгого взгляда паркового сторожа, который редко сюда заглядывал и не желал тратить время и силы на эту дикую поросль. Здесь не ведали никаких правил. Растения свободно рассылали свои семена во все стороны, молодые ростки сами отвоёвывали себе место под солнцем и теснились так плотно, что половина из них так и оставалась в густой тени.

Мэри Поппинс в лёгком цветастом платье угнездилась в самой гуще колокольчиков. Она сидела, как всегда, прямо, высоко держа голову, штопала детские носочки и размышляла о том, что приходилось ей бывать и в лучших местах, чем этот пусть очаровательный, но такой неприбранный дикий угол.

Четверо детей играли рядом.

Аннабел весело подпрыгивала в коляске.

Неподалёку, почти в зарослях крапивы, отдыхал парковый сторож. Он спокойно срывал маргаритки и плёл из них венок. На каждой ветке суетились и щебетали птицы. Мороженщик, что-то напевая, катил свою тележку. На плакатике, прикрученном к рулю, красовалась надпись: «ДЕНЬ ЖАРКИЙ! МОРОЖЕНОГО НЕТ!»

— Интересно, заедет он сюда? — лениво пробормотала Джейн.

Она лежала ничком на траве и лепила из пластилина маленькие фигурки.

— Куда делись бутерброды? — вскричал Майкл, шаря по дну корзинки.

— Будь добр, Майкл, слезь с моих ног! Я не турецкий ковёр. Бутерброды кончились. Ты сам съел последний.

Мэри Поппинс, не церемонясь, спихнула его в траву и снова принялась за штопку. Около неё, распространяя чудесный аромат, стояла кружка горячего чая, настоянного на целебных травах и цветках крапивы.

— Но, Мэри Поппинс, я съел только шесть штук!

— Это ровно вполовину больше, чем тебе полагалось, — отчеканила она. — Ты съел и свою долю, и порцию Барбары.

— Отбирать еду у младшей сестры! Ай, как нехорошо! — услышал их разговор сторож. Он повёл носом и облизнулся, как изнывающая от жажды собака. — Ничто, пожалуй, так не освежает, как чашка горячего чая! — покосился он на Мэри Поппинс.

— Пожалуй, — спокойно откликнулась она и с видимым удовольствием отхлебнула из дымящейся кружки.

— Именно то, что нужно человеку в полуденный зной! — вздохнул сторож, провожая желанную кружку глазами.

— Именно то, — подтвердила она, делая ещё глоток.

Сторож снова вздохнул и сорвал ещё одну маргаритку.

— Тогда дайте бисквитик, Мэри Поппинс!

— Бисквиты тоже кончились. Кто ты, Майкл, мальчик или ненасытный крокодил?

Он хотел ответить, что да, мол, крокодил! Но, поймав её суровый згляд, промолчал и попытался подольститься к брату.

— Джон, — вкрадчиво проговорил он с крокодильской улыбкой, — дай откусить от твоего бутербродика!

— Не дам! — отмахнулся Джон, поскорей запихивая в рот остатки бутерброда.

— Хочешь, я помогу тебе справиться с бисквитом, Барбара? — не унимался Майкл.