Всё начинается со лжи

Валера три раза ходил в машину, чтобы занести в квартиру всё, что накупили дорвавшиеся до магазинов девчонки. Лизу мы высадили возле офиса жениха. Матрёшка, умаявшись, уснула в машине. Я так и принёс её спящую домой.

То второе дело, что задумал, я тоже успел сделать прежде чем нашёл их в торговом центре.

Но прежде чем ехать за Эльвирой на работу, я должен был поговорить ещё с одним человеком. И это была не Юлька.

Знаю, что она меня наверняка ждала. Знаю, что не находила места в неведении. И, наверное, я не должен был быть с ней столь категоричен и жесток, игнорируя её просьбу. Но вся моя жизнь последние шесть лет состояла из её просьб. Иногда ненавязчивых, иногда не допускающих возражений. Иногда жалобных и умоляющих.

Вновь пристёгивая Матрёшку к детскому креслу, я думал о том: а была ли это моя жизнь? Или просто её суррогат, отравленный нездоровыми, болезненными фантазиями и одержимостью Юлии Владимировны?

В конце концов, она в больнице, ей больше ничего не угрожает, судя по тому, что я услышал от Камиля. Подождёт.

У меня действительно было ещё одно важное дело, которое я не мог отложить на потом.

— Извини, что вот так, без предупреждения, — подал я руку Константину, что вышел во двор «Бюро судебной экспертизы», вытирая мокрые руки о тёмно-зелёную униформу.

— Ко! — радостно рванула к нему Матрёшка.

Он подхватил её, закружил.  

— Как дела, малыш?    

— Калашо, — она принялась взахлёб рассказывать где сегодня была, и потянула Костю к машине, в которую наложила с собой новых игрушек. — Вот видис, это.. — протягивала она ему одну за другой.

— Вижу, Марусь, — улыбнулся Костя, и даже её очень внимательно послушал. Но запас его свободного времени был ограничен. Отставив в сторону игрушку, он спросил: — Нам можно поговорить?

— С папой? — захлопала она глазёнками, посмотрев на меня.

— Угу, — кивнул Костя, явно скрипнув зубами, и разогнулся. — С папой.

— Валер, присмотришь? — окликнул я курящего в сторонке водителя, проигнорировав тяжёлый взгляд Константина.

— Конечно, — тот поспешно затушил сигарету. Но Машку уговорить было не так просто.

— А дась мне чишы?  — торговалась она, показав на Костино запястье.

— Маш, — присел я рядом, — а часы-то тебе ещё зачем, жадная девочка?

— Хатю чишы!

И Костя ведь начал послушно расстёгивать браслет, но я его опередил.

— Возьми мои! — протянул я. — А теперь нам можно поговорить? — спросил, когда она принялась лепить их на руку.

И наконец получил царственный разрешающий кивок.

— Я, — выдох получился тяжёлый, когда я в упор посмотрел на Костю. — В общем, не то, чтобы я пришёл просить разрешения. Просто обозначу, что хочу сделать Эльвире предложение.

Он развёл в сторону руки.

— Не то, чтобы я имел право тебе запретить. Но не знаю, в курсе ли ты, что я на днях уезжаю?

— Не в курсе. Куда? — удивился я.

— Неважно. Далеко и, возможно, насовсем. Уезжаю работать в другой город. Но хочу, чтобы ты тоже знал: если она тебе откажет, или если вдруг решит приехать ко мне, я отговаривать её не стану.

— Она не решит, — уверенно качнул я головой.

— Не говори «гоп», — усмехнулся он. — Она связана обязательствами, о которых ты и не подозреваешь. У неё докторская, работа и свои планы на жизнь, которые она возможно, не захочет менять ради тебя. Как-то же она жила эти четыре года, — он кивнул на Матрёшку. — И то, что ты явился не запылился и решил вот так с кондачка: люблю, куплю, полетим, возможно, для неё не так много и значит. Я понимаю, да, что это твой ребёнок…

— Это Эльвира тебе сказала? — перебил я. — Что я её отец?

— Эльвира, — кивнул он. — Да оно и невооружённым глазом видно, Машка же вылитая ты. Глаза, волосы, эта ямочка, — показывал он на себе. — Но вместе с тобой у неё появилось столько проблем, так всё усложнилось, что я бы не решился предсказать что она выберет. Да и тебе бы, честно говоря, разобраться сначала со своей бывшей невестой и её проблемами.

— Её проблемами? — удивился я. — То есть ты в курсе?

— Примерно. Но и того, что я знаю, — он провёл рукой по шее. — Мне вот так.

— Эльвиру это всё никак не касается.

— Ещё как касается! — сказал он, словно отрезал. И столько силы и какой-то мужской жёсткости было в этом невзрачном парне, что я невольно осёкся, а он продолжил. — Твоя бывшая невеста втянула её в это. И мой тебе совет: если они тебе действительно дороги, пока всё не разрешится, держись от неё и Машки подальше.

— Не разрешится что?

— Ваши дела с Алескеровым. Уверен, это же твои дела, из-за которых бедную девчонку били, насиловали, душили и истязали несколько часов к ряду.

— Ты уверен? — нахмурился я.

К горлу подступил ком и неприятно заскребло сомнение: а так ли всё было, как я это понял. Может, она и правда попала в беду? В настоящую беду? Такое знакомое, гадкое, липкое сомненье волной прошло по телу.

Акции уже практически мои…

Буйные фантазии? Как же ты пожалеешь, что это сказал…

— Ля! — выругался Костя. — Я там был. И я судмедэксперт, если ты не заметил. Разбираться в этом — моя работа.

— А Эльвира тут причём?