Всё начинается со лжи

На фоне Эльвиры такая яркая, что резало глаза. Густые искусственные ресницы. Широко прочерченные брови. Сочно накрашенные губы. Высокие «татарские» скулы, тугие и блестящие от процедур и средств из тюбиков, коробочек и баночек, названия которых я и захочу, не назову. Зато миллион с лишним подписчиков в её Инстаграм каждый день узнавал что-то новое о том, как всем этим пользоваться. Каждый день этот миллион видел пирсинг колечком в её тонкой ноздре. Татуировку «какие-то цветочки» на запястье. И ещё не венец её издевательства над собой — украшенные стразами вопиюще острые и длинные ногти. Венцом стало эпическое чёрно-белое полотно с черепом, змеёй и прочей атрибутикой на всё бедро от задницы до колена, что я назвал «Песнь о Вещем Олеге». Но «миллион» остался доволен, папа одобрил, а я, мягко говоря, был в восторге. Тот я, которого в сети она выдавала за меня. Тот, о котором адепты секты Леди Ю только догадывались: по рукам, теням, смятым простыням, кружкам кофе, подаркам, кольцу.

Интересно, о её беременности они уже знают? Или хотя бы эту новость первым узнал я. Новость о том, что мы ждём ребёнка.

Я даже не понимал ещё: рад я этому или нет. А, глядя на сидящую за столом Эльвиру, сомневался всё больше.  

— Я просто заполняю карту. Так положено, — мягкой улыбкой погасила вспышку недовольства моей невесты доктор. — Это ваша первая беременность? Выкидыши, аборты были?

— Нет, — Юлька уверенно качнула головой. — Беременность первая. Мы предохранялись. И пока не планировали, но… упс! — она виновато пожала плечами, адресуя этот жест мне.

Да, ключевое слово: упс! Потому что мы не просто не планировали: она пила таблетки, я каждый раз натягивал презерватив. Нет, я как раз был не против ребёнка, даже хотел, это Юльке в её двадцать четыре казалось, что ещё рано.  

— Так же бывает? — я всё же не удержался спросить. — Такое могло случиться, если мы предохранялись?

— Конечно. Какие контрацептивы вы использовали? — не подняла головы от бумаг Эльвира, ставя пометки.

— Да какая разница какие! — сорвалась Юлия Владимировна на гневный возглас. — Все они не дают стопроцентной гарантии. Я беременна, чёрт возьми! Спрашивайте меня о беременности.

— Хорошо, — невозмутимо открыла доктор следующий лист. — Утренняя тошнота? Рвота? Головокружение? Усталость?

— Вот! Да, да, да, — картинно приложила Юлька руку к голове. — Меня даже вечером тошнит.

Брови Эльвиры, естественные аккуратные и строгие, как и вся она в этом белом халатике, удивлённо взлетели вверх. Как же одновременно и приятно, и невыносимо её видеть, что я никак не мог отвести глаза.

— Давайте за ширму, раздевайтесь, ложитесь на кресло. Я возьму мазки. Потом выпишу направление на анализы, которые потребуется сдать.

— Котик, не скучай, — поставила мне Юлька на колени свою сумку. И ушла ворчать и шуршать за перегородку.

— Котику предложить чай, кофе, журнал? — улыбнулась женщина моей забытой мечты.

— Я бы не отказался от виски и сигары.

— К сожалению, у нас здесь не барбершоп. Но мы над этим работаем.

— Тогда кофе.

— Ирина Львовна, — она открыла дверь, — будьте добры, чашечку лунго. Эспрессо-лунго. И шоколадку. Шоколад чёрный.

Меня словно облили тем кипятком, что должен заварить кофе.

Она не забыла! Она ничего не забыла!

В груди стало так тесно, что невозможно стало вдохнуть.

Но она уже скрылась за ширмой. Латексные перчатки характерно щёлкали, обтягивая её маленькие тёплые руки, которые мне до сих пор снились. И острый приступ желания нарисовал её всю: обнажённую, гибкую, с каплями морской воды на загорелой коже, с распущенными мокрыми волосами.

Вот же чёрт! Ни одну женщину ни до, ни после я не хотел так, чтобы вдруг расстроиться, что это не она беременна от меня. Ни одну женщину не вспоминал, неизменно чувствуя, как становится тесно в штанах. Ни одну не представлял во время секса с другой. И поделом, что, встретив её снова, я почувствовал себя так скверно.

А был ли наш курортный роман ничего не значащим? Или всё же тогда случилось нечто большее, чем хорошо проведённое время?  

Не предавайте, чёрт побери, никогда не предавайте свои мечты.

Глава 3. Эльвира

То, что женихом Юлии Пашутиной оказался Верейский, выбило почву из-под ног. Но я справилась. Кажется, неплохо справилась. Лишь бы он не приходил с ней на каждый приём. Видеть его рядом с другой женщиной оказалось неожиданно больно.

И то, что его невеста прикидывалась беременной было странно. Но то, что я увидела при осмотре, оставило впечатление куда более непонятное и неприятное.

Я всё думала о вчерашней встрече, торопясь с утра в детский сад.

Довольная, что я несу её на руках, моя сладкая Матрёшка, картавя, пела песню, кажется, из репертуара Шнура.

— Когда сибе, когда сибе, когда сибе, я вставлю сыськи, — тихонько басила она.

Спасибо, что не на всю улицу.

— Это где же ты услышала такую песню, Марусь?

— У деды в масыне, — тут же призналась она.

— Ох, я этому деду с большими ушами уши бы пооткрутила, — честно пообещала я, глянув на хмурое небо.

Обещали то ли снег, то ли дождь. Обычная погода для середины апреля.