Всё и разум

И снова мне вспоминается фотография восхода Земли на Луне — сверкающий самоцвет, подвешенный в пустоте. Когда смотришь на нашу планету с большого расстояния, это производит необычайно сильное впечатление — до того сильное, что для него придумали научный термин: «эффект обзора». Об этом чувстве часто рассказывают астронавты, вернувшиеся из полетов: у них разом стираются все привычные представления о границах стран и триб. Мы не можем массово вылететь в космос (до поры до времени), зато можем сделать над собой усилие и перенять это чувство, а потом по мере сил рассказывать о нем.

Процесс установления доверительных отношений между странами требует распространения знаний, обмена научно-техническими новинками и в целом умения рационально, по-ботански решать задачи. Только так можно искоренить сам источник бедности. Эти цели масштабнее, чем удовлетворение базовых потребностей в воде, энергии и информации. Они позволят удовлетворить и все наши потребности, которые возникнут в грядущем, а кроме того, обеспечат соблюдение основных прав человека. Учреждения и организации, исходящие в своей работе из эффекта обзора, у нас уже есть, и это не только некоммерческие организации вроде Союза обеспокоенных ученых, Solutions Project и Global Citizen, но и ООН, программы альтернативной службы, глобальные корпорации. Даже самые крупные учреждения, управляемые по вертикали сверху вниз, должны понимать, что одновременно надо действовать и снизу вверх — развивать местные предприятия и местные рынки.

Казалось бы, перед нами неподъемная задача, однако эффект обзора нам поможет. Не все мы эксперты по этим вопросам, да это и не требуется. Просто нужно наладить сотрудничество и уважать принцип «каждый знает что-то, чего не знаешь ты». Так давайте искать этих экспертов, официальных и неофициальных, брать их в команду или присоединяться к их команде. Давайте соблюдать лучшие стандарты проектирования, пробовать разные подходы, строить опытные образцы, оттачивать принимаемые решения. И если перед нами неподъемная задача, давайте разобьем ее на несколько мелких — вполне подъемных. Давайте искоренять нищету самыми лучшими, разумными, сугубо ботанскими методами и стараться сделать как можно больше всего и сразу.

Надеюсь, уже скоро мы увидим, как наша молодежь примется за работу и будет строить ветряки, солнечные батареи и новые, возможно, даже сенсационно-новые линии электропередач везде, где это требуется, и в нашей стране, и за рубежом. Может быть, когда я в следующий раз соберусь в Гвадалахару, Мексика уже запустит свои спутники связи, а туристы смогут пить воду из-под крана, не опасаясь последствий. Хотелось бы, чтобы в следующий раз, когда я посмотрю на графики уровня бедности на планете, линии на них устремились к нулю. Жду не дождусь того дня, когда отпадет нужда в подобных разговорах, потому что все это уже произойдет. И я уверен, что мы сумеем сделать мечту реальностью — поэтапно, шаг за шагом.

Глава двадцать восьмая Раз уж люди контролируют Землю, надо слушаться ботанов

В последнее время я то и дело слышу новый научный термин «антропоцен». Это греческое слово, означающее «эпоха человека», и так ученые называют нынешнюю геологическую эпоху, когда человечество оказывает существенное влияние на естественные процессы. Нас на Земле семь с половиной миллиардов, мы дышим, сжигаем топливо, загрязняем воздух — неудивительно, что мы меняем климат. Согласно одному крупному исследованию, люди изменили 83 процента поверхности Земли, в том числе 98 процентов территорий, пригодных для сельского хозяйства. Своими бульдозерами, ирригационным оборудованием и динамитом мы, люди, перелопачиваем почти 100 миллиардов тонн почвы в год. Мы перемещаем больше земли, чем сама Земля, — быстрее вулканов, эрозии и тектонических сдвигов, вместе взятых. Мы перенаправляем русла рек, срываем горы, выкапываем карьеры и меняем дренажные системы при строительстве дорог, мы переиначиваем самую структуру земли, морей и воздуха. Под нашим натиском ландшафт планеты меняется как минимум в 100 000 раз быстрее, чем под воздействием природных сил. Вот каково наше могущество.

По-моему, идея антропоцена заставляет задать интереснейший и довольно страшный вопрос: когда это началось?