Всё и ничто

Мысль была опьяняющей. Возможность удержать мужа, снова склеить семью, добиться прочных взаимоотношений, иметь возможность разделить груз, ложащийся на плечи, а не тащить его в одиночку, иметь кого-то, с кем можно поговорить. Вот только меняются ли люди на самом деле? Что, если он все это делает не всерьез, а только чтобы остаться? Тогда ничего не выйдет, а третий раз наверняка будет еще более болезненным, чем второй, который хуже первого, потому что на этот раз она в чем-то винила и себя. Но если он не всерьез, зачем он тогда вообще беспокоится? Она откроет ему дверь, и пусть себе идет в новую жизнь, с ночами по кабакам, молодыми женщинами и бесконечными вечеринками. Ей всегда представлялось, что именно этого ему хочется. Но тогда непонятно, отчего он не ухватился за подвернувшуюся возможность.

— У Эгги все под контролем? — спросила ее мать.

— Что ты о ней думаешь, мама?

— Я не из ее поклонниц. — Мать вытянулась в шезлонге, подставив лицо солнцу.

— Я тоже, — сказала Рут. — Вот только не могу определить почему.

— Ну, она чересчур идеальна и вежлива, черт побери. Таких людей не бывает. Не стоит доверять людям, которые никогда не обмишуриваются или не предлагают тебе пойти к такой-то матери.

Рут засмеялась:

— Мне стоит написать об этом в «Viva».

— Но это правда, милочка. Я наблюдала, как ты предлагала ей помочь в своей собственной кухне. Это же курам на смех. И видела, как она на тебя смотрела, когда отдавала Хэлу свой подарок. Если честно, мне кажется, что она с приветом.

— Думаю, я от нее избавлюсь, а когда у нас не будет няньки, я, скорее всего, потеряю работу, потому что следующая няня наверняка будет не лучше и мне постоянно придется отпрашиваться.

Мать Рут при этих словах дочери села прямо:

— Немедленно прекрати, Рут, ты как тот чертов поезд-беглец. Одна проблема, как снежный ком, цепляет на себя другую. Если бы я думала, как ты, я бы никогда ничего не сделала, столько бы сразу всего навалилось. Можно поискать решение этой проблемы, где-то оно есть. Мы с папой будем рады приехать на пару недель, если ты действительно больше не можешь отпрашиваться с работы.

— Правда?

Но тут зазвенел дверной звонок, и Рут пошла открывать, и минут через двадцать в доме уже набралось по меньшей мере тридцать человек гостей.

Подружка Тоби, как и предполагал Кристиан, оказалась сногсшибательной красоткой, и, как и следовало ожидать, он совершенно на нее не прореагировал.

— Просто любопытства ради, сколько ей лет? — спросил Кристиан у Тоби, наблюдая, как Габриэлла помогает его жене организовать игру в музыкальные салки.

— Двадцать семь.

— Выглядит моложе. Я думал, ты сейчас скажешь: семнадцать.

— Не глупи. Мне почти сорок. Наверняка это было бы незаконно или что-то в этом роде.

Кристиан рассмеялся.

— Что-то в этом роде.

В прошлом году он здорово набрался, и, когда гости разошлись, Рут накричала на него за то, что он не помогает ей убраться, а он заявил, что больше всего ненавидит ее во время их детских праздников. Почему? — спросила она. Потому что ты напоминаешь мне мою мать, всех гребаных матерей в истории. И она сказала: но ведь я мать. И его тогда переполнило безмерное сознание несправедливости, как будто кто-то забрал его жизнь, пока он отвернулся. Кем ты хочешь, чтобы я была, заплакала она. Я ведь не могу быть всем, сам понимаешь. Он тогда ушел, но ему хотелось схватить ее, встряхнуть и спросить: а почему бы и нет? Почему она не может быть всем, как ему хочется? Почему все не может быть только для него одного?

— Ты не пьешь? — Тоби показал бутылкой пива на стакан Кристиана с водой.

— Нет. Что-то не хочется.

— Как у тебя дела с Рут?

— Ничего. У нас пока не было случая как следует поговорить. Она очень обижена и зла.

— Думаешь, она позволит тебе остаться?

— Не знаю. Пока это кажется невозможным. Хотя мне действительно ужасно жаль. Я знаю, дело не только во мне, она во всем этом тоже роль сыграла. Похоже, даже если нам удастся договориться, сердце будет болеть еще много месяцев. Я стараюсь изо всех сил, но не думаю, что она мне верит.

Тоби сорвал листик с куста и рассеянно смял:

— Ты прав, дело не только в тебе. Ты знаешь, я люблю Рут, но она сильная женщина, у нее повышенные требования.

— Знаю. Думаю, мы оба такие. Полагаю, если мы останемся вместе, нам стоит во всем разобраться и двигаться дальше.

— Думаю, самое время для вас повзрослеть, — сказал Тоби. — Я подумываю предложить Габриэлле перебраться сюда, ко мне.

— Серьезно?

— Да, она не из тех, кто будет терпеть мои выкрутасы. Пора мне встретить женщину, которая сможет послать меня подальше, если я себе напозволяю.

— Как ты думаешь, это только мы такие уроды, — спросил Кристиан, — или все остальные мужики тоже?

Тоби улыбнулся:

— Ставлю на всех мужиков.

— Рут говорила мне это долгие годы, но до сего времени я не воспринимал это всерьез.

— Ну да, это вроде как бросить курить, верно? Знаешь, что вредно, но для того, чтобы бросить, надо как следует захотеть.