Всё, что должно разрешиться… Хроника идущей войны

Что и в какой пропорции замешано у этих людей: вера, упрямство, месть, злоба? Но ведь никто здесь не выглядел ни особенно верующим, ни озлобленным.

Люди — все эти с уставшими глазами бойцы — были тихи, как вода.

Я и не пытался с ними разговаривать — с теми, кого не знал лично.

Лица их были невозмутимы и темны — словно тут шахта, а не передовая, и толком отмыться сложно, да и незачем.

Когда они изредка смеялись, я вдруг вспоминал, где я видел этот свет — тёмный свет, который словно отражается на лицах «ополченцев».

Ну да, эти тёмные купола донецких церквей, где золото будто бы замешано с углём. Тёмные золотые купола.

Наверное, освободительной войне на Донбассе — для того, чтоб стать мировым событием — не хватило элементарной (публичной!) поддержки.

За гражданской войной в Испании стояли Советы, и туда ехал Хэм. Мир знал об этом.

За революцией на Кубе, в Никарагуа и во Вьетнаме всё так же стояли советские товарищи: они дали всему должное освещение. Тогда ещё существовал Варшавский блок, да и позиции «левых» в Европе были сильнее: по крайней мере, мощностей для того, чтоб Че Гевару сделать мировым брендом, — хватило. Да разве его одного?

В случае Донбасса выяснилось, что мир без СССР стал монолитен и тошнотворен. Мир смотрит на всё масляными бесстрастными глазами и ничего не видит.

Сотни народов имеют право на свободу, но только не русские. Русским в этом праве отказано. Да и настоящим, а не ряженым украинцам — отказано тоже. Потому что — разве это свобода: то, что они получили? И смех, и грех, и позор.

С другой стороны, самому Донбассу не хватало воплощённого в слово революционного драйва: там, признаем, не было Маяковского и Есенина, Мейерхольда и Пастернака.

Это не значит, что подобные перечисленным были на Майдане: уровень их гимна «Никогда мы не будем братьями» — вопиющий, стыдный.

В любом случае, четверть века огульной русофобской, антисоветской, прозападной пропаганды сделали своё дело и на Донбассе: на борьбу за свободу там вышло в основном старшее поколение — носители здравого смысла и тех ценностей, что принято именовать «традиционными».

Народ в который раз оказался умнее и совестливей своей интеллигенции.

В этом и горе, и счастье одновременно.

Буржуазная интеллигенция разбежалась, но жалеть о ней не стоит — она и в Киеве, где осела, никаких песен и стихов не сочинит; она умеет только кривляться и хамить; в лучшем случае они могут приготовить «креатифф», и сами его съесть. Вершина новейшего искусства — «Пусси Райот»: выше они скакать не умеют.

Но юные? Но золотые? Но революционные донецкие и луганские юноши и девчонки — где их гений?

Я слышал сотню донбасских песен и прочитал три сотни донбасских стихов — пронзительные вещи есть, но почти нет того, что сделано для вечности.

Самую боевую газету в Донецке издавал Павел Губарев — его «Новороссия» была сродни «Лимонке» Эдуарда Лимонова: дерзкие статьи, занимательная история, парадоксы и выходки. Но даже по «Новороссии» было видно, насколько мал круг их донецких авторов, что могут держать высокую планку.

Журналистика на Донбассе — хорошего советского уровня: серьёзная, основательная, без желтизны.

Но революция (или контрреволюция) — это не только основательность; это — взлёт, это — хватка, это — головокружительные кульбиты, это — чувство невесомости.

Масштаб появляется тогда, когда у революции появляется свой великий поэт, свой великий художник, свой великий режиссёр — со сногсшибательными спектаклями и умопомрачительными картинами.

Нужна хотя бы одна на Донбассе сочинённая песня той же силы, что «Команданте Че Гевара». Нужна такая поэма, как «Двенадцать», и такая книга, как «Конармия». Нужна «Гибель комиссара» кисти Петрова-Водкина. Нужен «Репортаж с петлёй на шее». Нужно, чтобы в гости заехал Хэм.

Но Хэма пока не нашлось.

Песни не случилось. Может, её ещё сочинят?

Понятно, что вырожденцы из числа русской интеллигенции выступили на стороне Майдана и прочих «европейских ценностей» — но даже те, кто в России поддерживали Донбасс, делали это как бы стесняясь.

Российская государственность, освещая события на Донбассе в своих СМИ, вместе с тем сто раз повторила, что она — не при делах, и ни за что там не отвечает.

Донбасская освободительная борьба была восхитительна и мощна — но происходила будто бы в тени.

А здесь ведь произошёл истинный подвиг: они умудрились создать государственность, которую лукавый мир отказывается признать — весь мир, целиком! — тот самый, что за последние полвека произнёс тонны слов о свободе и демократии.

Выяснилось, что мир полон фарисейства, мир — внушаем и ведом.

А ведь на Донбассе произвели первую в XXI веке попытку — далеко ещё не удавшуюся — запустить «левую» государственность: национализировать фабрики и заводы, и строить мир на принципах мужества и благородства, а не на принципах индивидуализма и политкорректности.