«Вся жизнь моя — гроза!»

Вот пуля свищет, вот другая...
Идут... Вот залп из-за кремней
Раздался, сверху пролетая...
Идут, работают смелей...
Уж высоко! Туман нагорный
Густеет, скрыл средину гор;
Темнеет день, слабеет взор.
Идут отважно и упорно.
Внезапный холод, ветер, дождь
Приводят в трепет нестерпимый, —
Идут стеной неотразимой!..

И ночлег в поэме Полежаева — солдатский ночлег:

Ночлег на месте — нет сомненья...
В кострах чеченские дрова,
Вокруг забота и движенья
И песни звучные слова...
Иные спят, другие бродят,
В кружка́х толкуют кой о чём;
Пикет сменяют, цепь разводят,
Смеются, вздорят о пустом...

И каждый переход в его стихах — трудный путь, измеренный солдатскими ногами:

Раздался снова шум походный —
И полк дружиной боевой
Идёт дорогою степной.
Всё те же хо́лмы, горы, реки,
Всё те же ветры, и жары́,
Сырые, вредные пары
И кукурузные чуреки,
Всё те же змеи по полям,
Вода с землёю пополам,
Кизиль неспелый, розан дикий,
Черешня с луком и клубникой,
Чеснок, коренья всех родов
И сыр из козьих творогов...
Идут...

«Эрпели» и «Чир-Юрт» — солдатские поэмы. Таких поэм до Полежаева никто не писал.

Непокорный аул

Поздно вечером барабанщик возле белой палатки батальонного командира ударил тревогу, ротные барабанщики подхватили его сигнал. Кто спал — вскочил и быстро одевался, кто не спал — заливал костры, укладывал походные сумки, запрягал лошадей. Скоро батальон был готов выступать. Колёса артиллерийских орудий и обозных телег обмотали сеном и обвязали тряпьём, чтобы не гремели по каменистой дороге. Ни громко разговаривать, ни курить ночью на марше было нельзя.

Пошли сразу быстро, не в ногу, вольным шагом, командиры поторапливали солдат тихими окриками и свистками, напоминавшими голос ночной птицы. Солдаты хоть и не спрашивают, куда идут, но откуда-то всегда всё знают: шёпотом передавали друг другу, что, по донесению лазутчика, три дня назад в недальнем ауле скрывался Кази-Мулла со своими людьми, — теперь вышел приказ изловить Кази-Муллу.

Ночь была тихая. Луна светила. Острые листья чинар неподвижно чернели узором на серебристом небе.

Зелёные огоньки светляков двигались в тёмном воздухе, сверкали в придорожной траве и кустах.

Возле Полежаева шли, еле слышно переговариваясь, два солдата, Емельянов и Григорьев, оба из одной деревни. Перед боем разговор у них был всегда один и тот же: Емельянов просил, если его убьют, чтобы Григорьев продал оставшиеся после него вещи, а деньги послал матери и братьям; Григорьев просил, если его убьют, чтобы то же самое сделал Емельянов.

Рядом с колонной весело бежал большой чёрный пёс. Он пристал к батальону полгода назад и постоянно сопровождал солдат в походах. Пса так и звали — Приблуд.

Через час пути дорога круто взяла вверх, с каждой верстой делаясь круче и у́же.

Двигались медленнее, каждый шаг давался с трудом. Ночной воздух холодил вспотевший лоб, но спина и плечи под шинельной скаткой, сумкой и ружейным ремнём были горячи и мокры от пота.

Время от времени по тихому свистку командира приходилось бежать вперёд, что есть силы толкать плечом застрявшую на подъёме пушку, или наоборот — приотставать и вместе с обозными втягивать на крутизну тяжело нагруженную повозку.

По правую сторону дороги был обрыв, камни из-под колёс, срываясь, сыпались туда с долгим шумом.

Лохматый Приблуд, двигаясь сильными, упругими прыжками, то мчался в голову колонны, к артиллеристам, то возвращался назад, чёрной тенью пробегая мимо, глаза его горели в темноте зелёными светляками. Обозные лошади Приблуда не любили, при появлении его всхрапывали и мотали головой, а ездовый солдат, шёпотом ругаясь, норовил достать пса кнутом.

Стало светать. Небо побледнело, на нём неярким розовым кругом задержалась луна. Утренний ветерок легко зашумел в кустарнике. Слева от дороги стали различимы невысокие уступы камней, узкие поляны между ними, серые в раннем утреннем свете, старое кривое дерево дикой груши посреди поляны; справа — неровный край оврага.

Впереди раздалось несколько выстрелов, по высокому протяжному звуку Полежаев угадал горские винтовки: русские ружья били глуше. Наверно, посты, охранявшие аул, заметили передовых дозорных.