«Вся жизнь моя — гроза!»

Один упал, другой слабеет...
Шатнулся, пал... и в целый рост!
На помощь — кони: тот за хвост,
Другой на гриве цепенеет...
Ныряют сабли и штыки;
Несутся пушки с лошадями;
Летает гибель над главами —
Идут бестрепетно полки...

Полежаев переправлялся через быстрые, холодные реки, ходил в дальние походы, на плечах перетаскивал пушки по каменистым горным тропам, под огнём неприятеля разбирал засеки и завалы.

Когда небольшой отряд, в котором действовал Полежаев, был окружён в глубоком овраге, никто из солдат не думал, что останется живым. Горцы со всех сторон обстреливали их, шесть раз бросались в конную атаку, но русские воины стойко оборонялись до тех пор, пока не подоспела помощь. Командиры считали, что Полежаев был одним из лучших в сражении, и просили высшее начальство присвоить ему хотя бы самый маленький — чуть главнее солдата — чин унтер-офицера. И начальство на этот раз не могло отказать.

В перерывах между боями солдаты рубили лес на дрова, косили траву, чинили истрепавшуюся одежду и обувь, квасили капусту, ловили рыбу и сушили её на зиму.

Полежаев улучал всякую свободную минуту и писал стихи.

Найдут в углу моей палатки
Мои несчастные тетрадки,
Клочки, четвёртки и листы,
Души тоскующей мечты...

«Друзья, поверьте, это быль!»

Кавказские стихи Полежаева не похожи на стихи других поэтов того времени.

Обычно поэты наперебой воспевали красоту кавказской природы: снежные шапки гор, неприступные скалы, бурливые водопады, бездонные пропасти. Но мало кто из поэтов сумел в ту пору близко и подробно познакомиться с Кавказом. Некоторые проехали по нему путешественниками, большинство же знало о нём понаслышке. Полежаев прошёл Кавказ в солдатских колоннах и увидел его глазами солдата.

Конечно, и перед его взором вставали картины величественной природы:

Кругом, от моря и до моря,
Хребты гранита и снегов...

И он смотрел как зачарованный на могучий Казбек, «который сед и стар, как бес»:

Из рёбр его окаменелых,
Мильоном волн оледенелых,
Шумят и летом и зимой
Ручьи с свирепой быстротой.

И его поражали вставшие

неприступными рядами,
Как время вечные, скалы́.
Над ними вьются временами
Одни свирепые орлы.

Но солдаты, идущие походом, видят «дикие картины» совсем по-другому, чем столичные путешественники:

Их мочит дождь, их сушит пыль...
Идут — и живы, слава богу!
Друзья, поверьте, это быль!
Я сам, что делать, понемногу
Узнал походную тревогу,
И кто что хочет говори,
А я, как демон безобразный,
В поту, усталый и в пыли,
Мочил нередко сухари
В воде болотистой и грязной
И, помолившися потом,
На камне спал покойным сном!..

На Кавказе Полежаев написал две большие поэмы. Он назвал их «Эрпели» и «Чир-Юрт» — по имени горских селений, куда совершали походы русские войска в надежде захватить Кази-Муллу.

Поэт участвовал в этих походах и рассказывал о них как очевидец.

В то время петербургские художники изготовляли по заказу царя огромные картины. На картинах были серые горы, коричневые холмы, зелёные поля. На горных дорогах, на вершинах холмов, на просторах полей располагались войска. Художники тщательно изображали маленькие фигурки солдат, стройными рядами, как на параде, идущих в атаку, конницу на белых, рыжих и вороных лошадках, артиллеристов у пушек, над которыми застыли белые клубочки дыма.

Царь особенно следил за тем, чтобы всё на картинах — и построение войск, и одежда воинов, и каждое их движение — было по правилам и уставам. Такой — аккуратной, красивой, похожей на парад — желали видеть войну важные петербургские господа.

Полежаев наблюдал войну не на далёких полях и холмах. Война была вокруг. Поэт-солдат рассказывал о жестокости сражений, о тяготах и радостях боевой жизни. Не маленькими игрушечными фигурками были для него товарищи по оружию, а живыми людьми. В поэмах Полежаева живут, думают, действуют, разговаривают стрелки, казаки, кашевары, походные торговки, слуга командующего — «генеральский человек» — Кузьма Савельич. И сам Полежаев в своих поэмах живёт, действует, думает, говорит — как солдат.

Он и про бой в горах рассказывает по-солдатски — как про тяжёлую работу, когда под пулями, в непогоду приходится упорно взбираться вверх, чтобы выбить неприятеля с вершины: