Вся жизнь — игра

— Да ради Бога! Вашему драгоценному хозяину думалось среди ночи искать директора «Техно-Плюс» на моем балконе.

— Ну и…

— Что — «и»! Не нашел, разумеется.

В это старик поверил сразу и безоговорочно. Изрек очередную народную мудрость:

— Глупый завяжет — сто умников не развяжут… Грацие за информацию. Пойду принимать меры.

— Какие?

— По обстоятельствам.

— Я с вами!

— Буду признателен. Только… я бы вам посоветовал одеться, синьорина.

Ах, да, она же до сих пор в тонкой батистовой сорочке! И в таком виде разговаривала с уважаемым диретторе!

А старик-то несомненно снова стал сам собой, к нему даже вернулось чувство юмора. «Я бы вам посоветовал одеться!» Как будто она может и не прислушиваться к этому «совету». Намекает, насмешник, на Ритин сарафанчик, который был куда прозрачнее этой длинной и в общем-то скромной ночной рубашки.

Маргарита заторопилась: а ну как в их отсутствие Отелло и впрямь пойдет осуществлять свою угрозу? Ох и достанется же ему от Георгия, долго будет помнить итальянец свой деловой визит в Россию!

Но лучше бы, конечно, обойтись без международного скандала. Сейчас она соберется, и вместе с Джузеппе Понтини они примут для его предотвращения самые решительные меры!

…Управляющий повел Маргариту в офис «Колизеума» — вернее, в специально арендованный для деловых нужд гостиничный номер.

Прежде чем войти, старик приложил ухо к двери. Кивнул: мол, все тихо, не бойтесь.

И Лучано, и Георгий уже были здесь. Они, напряженные и молчаливые, сидели по обе стороны стола, а между ними, точно третейский судья, возвышался дисплей компьютера — выключенного и такого же молчаливого, как оба мужчины.

Обстановка вовсе не напоминала дуэльную, виденную Ритой во сне, но не была она и мирной. Не вызывало сомнений, что деловые партнеры — российский и итальянский — настроены отнюдь не дружелюбно.

Это выдавали их глаза: у Георгия — настороженно и зло прищуренные, у Лучано — сверкающие огнем бешенства.

Тут же, на краешке стола, неприкаянно лежала серебряная ракетка: бедняжке выпало сыграть роль платка Дездемоны, а для нее такое амплуа было непривычным.

Увидев вошедших, противники встали. Лучано — для того, чтобы поприветствовать Маргариту и предложить ей кресло, Георгий же, будто не заметив ее, почтительно поклонился старику управляющему. И все происходило опять-таки в полном молчании, как будто в офисе разыгрывалась некая пантомима.

Разрядил обстановку, как обычно, Понтини, глубокомысленно прокомментировав:

— Слово — серебро, молчание — золото…

Кайданников усмехнулся в ответ:

— Золото дороже, каждый бизнесмен это знает. Так что, синьор Джерми, мы сегодня достаточно обогатились. Намолчались вволю. Можно позволить себе побаловаться и серебром. Кажется, вы что-то имели мне сообщить?

— Только одно: вы подле…

— Ц-ц-ц, — заглушил окончание его реплики Понтини. — Только надо говорить не подле, а подле. Мой хозяин цитирует вашу русскую поговорку: подле умного потрешься — сам ума наберешься. Он имел в виду вас, Джорджио. Он восхищен вашим интеллектом.

Георгий посмотрел на старика:

— А я — вашим, господин Понтини.

Джерми же вскричал:

— Джузеппе, выйди к дьяволу!

— У нас нет партнера с фамилией Дьяболо, — парировал управляющий. — В России мы имеем дело только с синьором Кайданниковым.

Смуглая кожа Лучано стала приобретать нездоровый сероватый оттенок:

— Мы больше не имеем с ним дела! Он подле́…

— Не подле́, а по́дле, хозяин, — снова «поправил» Джузеппе. — Конечно, это слово трудно запомнить, оно старинное, редко употребляется. Разве что в поговорках. К примеру: подле пчелки — медок, подле жучка — навоз. Или: подле реки колодца не копают. А вот еще, это прямо про меня и про вас всех: подле молодых посидеть — самому помолодеть!

Старик тараторил, не давая Джерми вставить слова. Почувствовав, что фольклорный запас Понтини иссякает, Маргарита поспешила прийти на помощь:

— Да вы моложе нас, дорогой Джузеппе! А знаете, на эту тему у нас тоже есть пословицы. Стар годами, да молод умом. Или… Стар дуб, да корень свеж. Стар — на совет, молод — на брань…

Если на старика Лучано позволял себе повысить голос, то на Маргариту — никогда. Сжав зубы, он ждал, пока она не замолчит сама. Но, едва она сделала паузу, чтобы перевести дух, тут же вклинился:

— Вы, Кайданников, опозорили достойную даму, тайком среди ночи пробравшись в ее жилище с преступными намерениями! Но почуяли в моем лице опасность и позорно сбежали, оставив на месте преступления вот эту улику!

Он произнес всю тираду на одном дыхании и очень громко: оперная подготовка помогла. Ни Понтини, ни Маргарита не сумели на этот раз его перебить.

Теперь Лучано угрожающе размахивал ракеткой перед носом Георгия: вот-вот заденет по лицу.

Кайданников не шелохнулся. Только пальцы нервно забарабанили по столу, но этого никто, кроме Риты, не заметил.

Он что-то прикидывал в уме, сопоставлял. Словно решал сложное уравнение.