Вся жизнь — игра

— Мой партнер, синьор Джорджио, — представил итальянец. — А это — синьорина Маргарита.

Не вставая с шезлонга, закинув ногу за ногу, чтобы продемонстрировать все совершенство своих гладких белоснежных бедер, она протянула руку для знакомства:

— Солнцева, — представилась официально.

Георгий попался на эту удочку, вступил в игру, которую она затеяла на этот раз по собственным правилам. Тоже сделал вид, что видит Маргариту впервые.

— Кайданников.

Он протянул ладонь для ответного рукопожатия — она внезапно отдернула свою:

— Ох, извините, руки липкие от сока!

На мгновение Георгий остался стоять, как просящий милостыню. Только вряд ли вам кто-то подаст, любезный!

Глаза ее смеялись, а в сердце все росла и росла обида. Казалось бы, в этом мимолетном поединке Маргарита осталась победительницей. Но — не совсем, не совсем. Ведь, по идее, Георгий должен был бы поцеловать даме ручку, а он и не подумал сделать этого. Подчеркнув тем самым, что вовсе не видит в ней женщину.

Словом, оба остались недовольны, а радовался лишь наивный Лучано. Он ничего не заметил: был искренне убежден, что представил друг другу двух незнакомых прежде очень хороших людей.

К арбузу Маргарита больше не притронулась…

Глава 4 МОРСКАЯ БОЛЕЗНЬ

Ужинали вчетвером: Лучано, приглашенная им Маргарита, Георгий и управляющий фирмы «Колизеум» синьор Джузеппе Понтини. Диретторе был забавным старичком с седыми букольками, торчавшими вокруг его грушевидного черепа, как свежая древесная стружка. У Понтини был большой бесформенный нос сизоватого цвета, и потому он напомнил Рите старика Джузеппе, его тезку из сказки о золотом ключике — того самого, что подарил говорящее полено папе Карло.

Вид у директора «Колизеума» был самый что ни на есть простецкий в его цветастой, немного помятой рубашке и не по-стариковски ярких фиолетовых слаксах, тем более что из-под них торчали плетеные сандалии, надетые прямо на босу ногу. Однако глазки — маленькие, как у хорька, — так и стреляли умом, хитростью и лукавством.

Выплескивая в рот бокал за бокалом красного сухого вина, он поочередно подмигивал то Лучано, то Маргарите, то Георгию. Зная, что дама приглашена его хозяином, Джузеппе тем не менее сразу заподозрил во взаимоотношениях этой троицы какой-то скрытый подтекст. Однако помалкивал и только загружался вином все сильнее и сильнее — что, впрочем, не вызывало в нем никаких видимых изменений.

Георгий держался холодно и официально. Он ел. И занимался этим так сосредоточенно, как будто был профессиональным дегустатором.

Лучано, не догадываясь о двусмысленности ситуации, ликовал. Он обхаживал Маргариту как только мог: то подольет вина, то подложит закуски, то побежит к оркестру заказать музыку.

Музыканты уже из сил выбились: тяжеленький нынче у них выдался вечерок. Этот сумасшедший иностранец с сапфировым перстнем заказывал не привычные им популярные песни, а оперные арии Россини, Верди и Беллини. Вокалист явно не тянул этот репертуар и лишь тихонько подвывал в микрофон, а музыка звучала в основном в инструментальном исполнении.

По случайному совпадению все эти длинноволосые ребята оказались студентами консерватории, подрабатывавшими в кабаке отеля, и произведения великих итальянцев были им знакомы. Платил же итальянец так, что отказывать ему было глупо.

К удивлению Маргариты, прочие посетители ресторана оказались довольны таким звуковым сопровождением. Им, в общем-то, было все равно, что звучит. А может, они приняли эту музыку, исполняемую на электроинструментах, за некий новый супермодный стиль: известно было, что все виды обслуживания в «Жемчужине» всегда на высшем уровне, соответствуют мировым стандартам, а значит — и этот тоже.

Все аплодировали исполнителям, а кое-кто пытался даже танцевать.

Недоволен был один лишь Георгий. Как ни старался он это скрыть, но и Маргарите, и старику Джузеппе с его наблюдательным быстрым взглядом было заметно: каждый аккорд для «гения» — точно скрежетание ножом по стеклу. Один раз он даже едва не подавился рыбьей косточкой при очередном пиццикато.

— Кхе-кхе, — хитренько усмехнулся толстоносый Джузеппе, опрокинув в рот очередной бокал вина — на этот раз белого, поданного к рыбе.

Маргарита торжествовала. Она купалась в обожании Лучано. Она злорадствовала по поводу кислой мины Георгия. И она вполне оценила насмешливую деликатность старого Понтини: по-настоящему умные мужчины встречались, по ее мнению, совсем нечасто.

Наконец, когда Георгию совсем свело скулы от очередной каденции, Рита решила проявить к нему великодушие.

— Достаточно, Лучано, — попросила она. — Не надо больше заказывать.

Георгий перевел дух и, кажется, искоса взглянул на нее с благодарностью.

Рано же он обрадовался. Ложка дегтя была у Маргариты наготове. Она завершила свою реплику так:

— Посиди со мной, дорогой Лучано. А то, когда ты отлучаешься, мне становится скучно…

И она легонько погладила его по рукаву. Пылкий итальянец даже глаза прикрыл от нахлынувшего на него блаженства.

Джузеппе Понтини хмыкнул и подцепил вилкой ломтик помидора.