Вся жизнь - экспедиция

Ровно через год «Седов» с экспедицией на борту снова шел к тем же берегам, однако на сей раз программа работ была гораздо шире. Предполагалось посетить по очереди три высокоширотных архипелага, причем если на Земле Франца-Иосифа и на Новой Земле их ждали в общем-то обычные дела (геологические, географические исследования, сбор всевозможных коллекций), то поход к Северной Земле — операция особого рода. Эту землю открыли в 1913 году, берега ее еще не были полностью положены на карту, никто в точности не знал ни ее размеров, ни конфигурации. Самойлович давно уже «приглядывался» к этому крайне суровому архипелагу, лежащему на стыке Карского моря и моря Лаптевых, под восьмидесятыми широтами. В 1928 году он составил подробный план его изучения, и вот теперь на борту «Седова» туда направлялась четверка зимовщиков во главе с Георгием Алексеевичем Ушаковым: геолог Николай Николаевич Урванцев, молодой радист Василий Ходов и каюр-охотник Сергей Журавлев (последний вместе со своим отцом, тоже охотником, еще в 1921 году работал в новоземельской экспедиции Самойловича).

На пути к Северной Земле «Седов» обнаружил целое скопление неизвестных островов, крупных и мелких. Один остров торжественно был назван именем Самойловича. Рудольф Лазаревич не раз говорил с улыбкой, что островишко достался ему непрезентабельный, однообразно плоский, безжизненный, уныло вытянутый в длину.

У берегов Северной Земли, на острове с уютным наименованием Домашний, была организована база экспедиции Ушакова. Место для нее выбирали два опытных полярных геолога, Самойлович и Урванцев. Они внимательно обследовали местность и облюбовали площадку за каменистой грядой, чтобы домик не снесло морскими волнами или напором льда. Отважная четверка осталась здесь зимовать на долгих два года и вписала одну из ярчайших страниц в историю нашей Арктики, в историю XX столетия. А «Седов» двинулся на Большую землю, и Самойлович еще долго вглядывался в остающиеся за кормой берега, те самые, на которых могли побывать и люди с «Геркулеса»…

Тридцатые годы, «золотой век» советской Арктики! Рождались под самыми высокими северными параллелями новые полярные станции, одна за другой выходили в Ледовитый океан экспедиции, отряды геологов, ботаников, топографов устремлялись в горы и тундры Таймыра, Чукотки, Ямала. В 1932 году состоялся успешный сквозной рейс ледокольного парохода «Александр Сибиряков» из Архангельска в Тихий океан, первое плавание по всему Северному морскому пути, осуществленное без зимовки, в одну навигацию. Несколько месяцев спустя начальник этого рейса О. Ю. Шмидт возглавил только что созданное Главное управление Северного морского пути (Главсевморпути).

Профессора Самойловича на борту «Сибирякова» не было, хотя и он сам, и весь его институт принимали живейшее участие в составлении плана сквозного рейса. Не было директора Всесоюзного Арктического института и на борту парохода «Челюскин» в 1933 году, тем плаванием также руководил Шмидт. Рудольф Лазаревич относился к выбору «Челюскина» для столь ответственной операции достаточно сдержанно. Разумеется, он не хуже других понимал необходимость повторить поход «Сибирякова», чтобы доказать многочисленным в ту пору скептикам возможность регулярной эксплуатации Великой ледовой трассы, — два с лишним десятилетия он говорил, писал, мечтал об этом! Однако одобрить задуманное плавание он не мог: судно, построенное в Дании, было плохо приспособлено к плаванию даже в «легких» льдах, а это могло только дискредитировать замечательную идею. Да и сам капитан Владимир Иванович Воронин долго и упорно отказывался принять «Челюскин» под свою команду, настаивая на том, чтобы в рейс был снаряжен «полноценный» ледокол.

В феврале 1934 года «Челюскин» затонул. И если бы не наши полярные пилоты, первые Герои Советского Союза, спасшие 104 челюскинцев, оказавшихся после гибели судна на льдах Чукотского моря, трудно сказать, к каким последствиям для всего нашего арктического хозяйства привела бы та катастрофа. В одном из трудов по истории Севера прямо сказано: ««Челюскин» не смог пройти Северным морским путем так, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в пригодности этой трассы в смысле ее транспортной эксплуатации».

Да, профессор Самойлович не был участником самых громких плаваний начала 30-х годов, его имя не столь часто, как прежде, появлялось на страницах газет, но именно тогда наступил расцвет его творческой деятельности. А судном, на котором он провел в 1932 году свою первую комплексную океанологическую экспедицию в Карское море, стал ледокольный пароход «Владимир Русанов». Вот и состоялась встреча, ровно через 20 лет после разлуки на Шпицбергене!