Ей требуется час, чтобы разобрать бесформенную кучу из колышков и полотна, сооруженную Эмилем. Он смеется над ее криками, когда колышек падает на землю и полотно накрывает ее с головой.
— Подожди, мама, я помогу тебе.
Она замирает, накрытая полотном палатки, и не может шевельнуться, чтобы выбраться.
Они наконец ужинают, когда небо темнеет и загораются первые звезды. Рагу из риса с карри довольно вкусное, что удивляет Жоанну. А когда они едят немного лесных ягод, не совсем спелых, Эмиль заявляет:
— Маржори рассказала мне страшную сказку.
— Вот как?
— Ее надо рассказывать только в темноте.
— Что ж, я думаю, самое время?
— Нет, подожди… В палатке.
— Надо быть в палатке?
— Да. Тогда не так страшно.
Позже, закутавшись в спальный мешок, она слушает, как он излагает, блестя глазами от возбуждения, легенду про волка-оборотня, который бродил по лесам и ел маленьких детей. Она заканчивается словами:
— И волк-оборотень оборачивается последним ребенком, которого съел… Как знать, не прячется ли он сейчас среди нас?
Она делает вид, будто дрожит, когда он, довольный, поворачивается к ней.
Она удивлена, что он знает эту сказку наизусть. Что эта часть его памяти уцелела, несмотря на ужасную болезнь.
На следующий день тепло, но не жарко. Свежий ветерок колышет листья в лесу. Поев орехов и изюма, они отправляются в путь под робким солнцем. Дождь застает их полчаса спустя, неожиданный сильный ливень при синем небе. Они укрываются под деревьями, и Эмиль находит ежика, провалившегося в яму между толстыми корнями. Она смотрит, как он подбирает две палки, чтобы извлечь бедняжку из ямы. Он говорит:
— Вчера я спас Маржори от пчелы.
— Да ну?
— Да. Она хотела съесть ее полдник.
Медленными и точными движениями он осторожно кладет ежика в траву.
— На ежиков кто-нибудь может напасть? — спрашивает он, повернувшись к Жоанне.
— Да. Хищники.
— Кто?
— Лесная сова, кабан…
Он размышляет о чем-то, задрав голову.
— Мы можем построить ему убежище?
Дождь все равно задержал их, у них есть время, чтобы построить убежище ежику. Эмиль собирает веточки вокруг. Жоанна складывает их, добавляя большие ветки, чтобы соорудить шалаш.
Проходят туристы и останавливаются посмотреть на их маленькую стройку. Ежика аккуратно положили в их металлическую кастрюльку, пока строится убежище для него.
Дождь уже давно перестал, когда они снова отправляются в путь, довольные, что оставили ежика в его новом доме.
В начальной школе есть робкий мальчик, который всегда сидит в своем углу. Он толстый и плачет, когда приходится бежать за мячом. Другие мальчики и Эмиль не понимают, почему он на всех переменах сидит на скамейке и не играет в «колдунчиков». Даже девочки играют. А потом однажды Эмиль видит мальчика на корточках на земле, по обыкновению одного. Он старательно собирает веточки и листья. Эмиль забывает о «колдунчиках» и тихонько подходит к нему. Толстый мальчик выложил из веточек дорожку. Эмиль не понимает зачем. В углу он сложил листья платана чашей, как будто маленькую поилку для невесть какого животного. В листьях блестят несколько капель воды и зеленеет трилистник клевера.
— Что ты делаешь? — спрашивает Эмиль.
Толстый мальчик поднимает голову и смотрит на него с недоверием.
— Ты их раздавишь! — сердито отвечает он. — Уходи!
Эмиль не понимает, о чем он говорит. Он ничего не видит. Он не двигается с места.
— Ты слышал, что я сказал? — настаивает тот.
Эмиль садится на корточки, чтобы поближе увидеть эту дорожку на земле.
— Это деревня для животных?
Его полный любопытства вопрос смягчает черты толстого мальчика.
— Это муравьи. Ты не видишь их? Ты их раздавишь!
Тут Эмиль видит, что сотни крошечных черных точек ползут, неся веточки, крошки, по земле. Его глаза лезут на лоб от возбуждения.
— Ты сделал им деревню?
Толстый мальчик качает головой.
— Я построил сооружения, чтобы помочь им работать. Мой папа говорит, что муравьи — самые работящие из живых существ. Они только и работают весь день. Даже всю жизнь.
— Им, наверно, тяжело носить эти штуки, — говорит Эмиль, глядя на веточки, которые в десять раз больше муравьев.
— Да. Вот поэтому… Я им помогаю, прокладываю дороги.
Он показывает на листья платана с водой и клевером.
— Здесь они могут сделать привал, попить и поесть.
Эмиль опускается на землю и садится по-турецки.
— А где они спят?
Мальчик, похоже, не ожидал такого. Нескольких секунд ему хватает, чтобы найти ответ:
— Не думаю, что они спят.
— Нет?
— Нет.
Эмиль, в свою очередь, напряженно размышляет. Его глаза шарят по земле вокруг, торчащим из нее камешкам, старой выцветшей резинке, бумажке от жвачки, брошенной кем-то из детей, ракушке улитки.
— Тогда можно сделать им площадку для игр! — с энтузиазмом заявляет он.
Маленький толстячок колеблется. Ему хочется ответить, что у муравьев нет времени играть, у них слишком много работы, но впервые кто-то включился в его игру, и он не хочет упустить этот случай.
— Ммм, — мычит он. — Давай.
Они принимаются старательно разгребать землю, радостные и сосредоточенные. Через некоторое время Эмиль поднимает голову и спрашивает:
— Кстати, как тебя зовут?