Вся моя жизнь

Суперская у тебя работа, ба! Ты что-то выдумываешь, а тебе за это платят.

Джон Р. Сейдел, мой приемный внук, 11 лет

Я всегда побаивалась играть пьяных. Меня приводила в ужас перспектива даже в коротком эпизоде изображать свою героиню под мухой. Вот почему мне захотелось снять фильм “На следующее утро”, мистическую детективную историю об алкоголичке, которая напилась до беспамятства и обнаружила у себя в постели труп. Для этой роли мне надо было вообще не просыхать. Ну что ж, подумала я, почему бы теперь, на данном этапе моей жизни, не бросить вызов самой себе? Нечего расслабляться. К тому же Сидни Люмет согласился стать нашим режиссером, а бесподобный Джефф Бриджес – моим партнером. Продюсерскую работу взял на себя Брюс, ассоциированным продюсером была Лоис Бонфильо, с которой мы потом вместе снимались.

Я пишу эти строки и вижу, как много разных мыслей об актерском ремесле я передумала за пятнадцать лет простоя, поэтому я хотела бы попытаться и вам дать представление об этой работе – по крайней мере, в моем понимании.

Как правило, в одном из эпизодов фильма главный герой переживает кардинальные перемены в себе или участвует в каком-нибудь судьбоносном событии. От того, насколько удачно получится ключевой эпизод, зависит успех всего фильма. Иногда режиссер снимает его долгим планом – камера следует за тобой, когда ты ходишь по разметке на съемочной площадке и стараешься передать метаморфозы чувств. Этот тонкий баланс между техническим и эмоциональным процессами служит критерием мастерства в кинематографии.

В тот день, когда должна сниматься такая кульминационная сцена, я просыпаюсь с ощущением спазма в животе – аж до тошноты. Я приезжаю на киностудию, начинаю гримироваться и причесываться, и тут мне говорят, чтобы я всё бросала и шла на репетицию. Должна ли я полностью выложиться? Сделав это, я рискую растерять творческий запал к тому моменту, когда надо будет сниматься по-настоящему, – что и случилось во время съемок фильма “На Золотом пруду”. С другой стороны, репетиция устраивается для проверки траектории моих передвижений, чтобы осветители и оператор точно знали, где и когда я буду находиться; и если на репетиции я не погружусь в свои эмоции, как я узнаю, где я окажусь? Поэтому я уповаю на то, что не оплошаю на репетиции, но и не перегорю.

Репетиция закончилась, я возвращаюсь в свой вагончик, заканчиваю с гримом и прической и жду, когда включат софиты и наладят камеру так, чтобы она двигалась вслед за моим дублером. На это может уйти полчаса или час с лишним, а если мизансцена сложная, то и все три. Чем заняться? Почитать или поболтать с кем-нибудь – а вдруг я слишком отвлекусь от тех мыслей и чувств, которые должна буду передать? Просто сидеть и думать об этом эпизоде – вдруг рассудок чересчур сильно перевесит эмоции? Я должна хорошо разбираться сама в себе, чтобы на один – три часа точно выбрать состояние гармонии между физической расслабленностью и эмоциональной напряженностью, наиболее благоприятное для ожидания. Но не так-то просто не сдуться постепенно, будто воздушный шар.