Всевидящее око фараона

Он с огромным уважением относился к Николаю Ивановичу, ценил его ум, образованность, талант, считал его выдающимся литератором современности, но нельзя же так! Следуя своему порыву, капризу, чудачеству ломать жизнь близких людей. Это немыслимо, недопустимо — играть на преданности и глубочайшей любви дочери, вынуждать его, по сути, чужого человека, молодого, полного надежд и перспектив, отказаться от этих надежд и перспектив, от будущего! Он уже дважды терял все, первый раз, когда они с родителями бежали из России, когда умерли родители, и второй раз, когда он вернулся из Египта, совершенно один, с несколькими золотыми монетами в кармане. Сейчас его жизнь устоялась, наладилась, в ней появились небольшой достаток, стабильность, он счастливо женат, в его работе наметился прорыв, да еще какой, и вдруг все бросить! Зачем, почему? Немыслимо.

А как же Египет, а раскопки? Он даже написал Алану, хотел узнать, где тот сейчас, договориться о встрече в Каире, пригласить на работу. Он так мечтал снова увидеть желтый раскаленный песок, извилистое ущелье Долины царей, белые палатки под солнцем!

Федор вскакивал с места и снова принимался метаться по комнате. Он уже пытался разговаривать с тестем, урезонить его, но тот лишь твердил с маниакальным упорством, что едет на Родину и никто его не остановит, а они с Аней могут делать, что им заблагорассудится. Удобная позиция! Старый упрямый эгоист! Федор чувствовал, как в нем закипает бессильная ненависть к тестю.

Когда кипение Федора достигало предела, он выходил из кабинета, и разговор с женой начинался с начала.

— Что, что я там буду делать? Сидеть на шее у твоего отца? Кому я там нужен, зачем я там?

— Феденька, тебе дадут работу на кафедре в Петербургском университете. Папа говорил, им сейчас очень нужны специалисты, образованные люди…

— Им нужны инженеры! Электрики, мостостроители, а не специалист по египетской археологии!

— Но Феденька, что же нам делать, я не могу бросить папу!

Эти бесконечные разговоры со слезами и примирениями, с изматыванием нервной системы длились уже около месяца. А они женаты чуть меньше года! Что ж это за несчастье такое?!

Последние недели перед отъездом Федор не выходил из своего кабинета, предоставив Анне все хлопоты, все сборы. Он был угрюм, раздражен и равнодушен ко всему. Объяснение с Дювалем далось Федору нелегко. Тот обвинил его в легкомыслии и безответственности и, по сути, отказал от дома. Да и кто бы поступил иначе?