Всевидящее око фараона

— Марина, если дело дойдет до судебных разбирательств, я потребую эксгумации, — глядя в глаза Марине, твердым холодным голосом проговорила Оксана. — Да, разбирательства будут долгими, да, вы не сможете получить наследство во время разбирательства. Если мы не договоримся по-хорошему, хлопот хватит нам обеим, но процесс выиграю я.

— И чего же вы хотите? Подчеркиваю, я не верю в то, что это ребенок Павла, но все же, что вам от меня надо?

— Умно, но у меня нет включенного диктофона, — усмехнулась Оксана. — Мне надо не так много. Буквально пустяк.

— Вы меня заинтриговали, — усмехнулась в свою очередь Марина. — И что же это?

— «Глаз». Я хочу, чтобы у моего ребенка осталась какая-то память об отце, что-то значимое, материальное. Согласитесь, я прошу немного?

Это прозвучало так неожиданно, что Марина едва не поперхнулась кофе. «Глаз»?!

Она ослышалась? Павел всегда так трепетно относился к этому предмету, так дорожил им, имел почти маниакальную зависимость от него, чем по началу их совместной жизни страшно раздражал Марину, но постепенно она привыкла и перестала вообще обращать внимание на эту странность мужа. Но привязанность Павла к этой вещи была действительно болезненной. Он не любил говорить о нем, никогда не обсуждал эту вещь с детьми и даже с ней. Всегда обрывал разговоры на эту тему. Все, что знала Марина, — «Глаз» достался ему от деда. И все.

И вдруг эта случайная женщина, одна из десятков недолгих увлечений Павла, заговаривает о «Глазе»? Невероятно!

— Откуда ты знаешь о «Глазе»? — Неосознанно перешла на фамильярное «ты» Марина.

— От Павла, конечно, откуда же еще? — пожала плечами Оксана. — Так ты согласна?

Конечно, от Павла. Вопрос был глупым, ответ ожидаемым.

Но вот предложение принять Марина была не готова. Когда они поженились и Марина впервые узнала о сокровище мужа, «Глаз» вызвал ее живой интерес, а реакция Павла на ее расспросы только его подогрела. Марина не была глупа, видя нежелание мужа обсуждать его «сокровище», она дождалась, когда Павла не будет дома, и пригласила в гости дядю Сему.

Семен Маркович был скорее не дядей, а двоюродным дедушкой, к тому же ювелиром. Марина показала ему «Глаз» и попросила оценить. Дядя Сема не смог.

— Этой вещице, детка, цены нет. Это, знаешь ли, не ювелирное изделие, это очень старинная вещь, очень. Я не знаю, сколько ей лет, это даже не антиквариат, это настоящая древность. А какая работа! — цокал он языком. — Берегите его и никому не показывайте. Ай, какая вещь! — охал дядя Сема, посверкивая вставленной в глаз лупой. — Только неприятная какая-то. Что-то в ней такое есть. Убери ее подальше.

С тех пор Марина расспросы о «Глазе» прекратила. И детям о нем говорить не велела. Это была их семейная тайна. И вдруг «я хочу “глаз”». А луну с неба ты не хочешь?

— Боюсь, ничего не выйдет. Это семейная реликвия, передается от отца к старшему сыну, — справившись с эмоциями, проговорила Марина.

— Твоим сыновьям достанется все остальное, может, все же обдумаешь мое предложение? Я не тороплю, — произнесла, поднимаясь, Оксана.

Они обе были подчеркнуто спокойны и вежливы, со стороны могло показаться, что за столиком сидели две близкие подруги, и только взгляды, которыми они обменялись на прощание, говорили об обратном.

— Пронырливая дрянь, — прошептала вслед Оксане Марина.

— Старая стерва, — с усмешкой прошептала, выходя из кафе, Оксана.

В целом она была довольна. Маски сброшены, первый ход сделан. Прямой диалог был в ее интересах, и она была рада, что Марина подослала к ней свою подружку. Вопрос решился сам собой, пока она размышляла, как ей лучше поступить, а точнее, приступить к делу. Что ж, дадим Марине подумать. Оксана была уверена, что Марина согласится. С ее точки зрения, предложение было беспроигрышным.

— Неужели ты ей рассказал? — Марина сидела в кабинете покойного мужа, положив подбородок на сплетенные руки, и глядела на фото мужа. Эта фотография Павла всегда ей нравилась. Спокойное лицо, чуть насмешливые глаза, он смотрел вполоборота, словно обернулся на ее зов.

— Зачем ты ей рассказал и что мне теперь делать? — спрашивала Марина. — А эта беременность?

Павел не был наивным мальчишкой, он был взрослым ответственным человеком, и сколько бы связей на стороне у него ни было, это никогда и никак не задевало их семью. Беременность?! А может, Павел вообще здесь ни при чем? Это не его ребенок?

В конце концов, о беременности Соловьевой Марине рассказал полицейский. Где он почерпнул сию информацию, вообще неизвестно. А Соловьева так и вовсе их не беспокоила, пока Марина сама не подослала к ней Лену! Вот идиотка! А эта хитрая лиса тут же ухватилась за возможность. Да, но вот как сюда вписывается «Глаз»? О нем Соловьева могла узнать только от Павла. Но как?

Марина выпрямилась в кресле. Она была страшно зла на мужа. Очень зла. Она давно так не злилась. Этот «Глаз» был наследством ее детей, ему не было цены. А значит, он стоил дороже всех их машин, квартиры, дачи. Дядя Сема совершенно определенно это объяснил. И что теперь?