Всемуко Путенабо

– Это ты говоришь. Я говорю – проблемы они решают в соответствии с уровнем необходимости. Смотрим далее. Почти все Ай-Пи-адреса пользователей за парой исключений принадлежат местным провайдерам. – Сосредоточенно щурясь, компьютерный гений глядит на календарь. – Суббота? Черт. Сегодня не получится, нужные каналы отрезаны. Гарантирую, что в понедельник адреса обретут материальность.

Это, конечно, незаконно. Много всего происходит не так, как положено. Но если на кону жизни…

Поэтому Алекс здесь.

Ухватившись за данные Кристининого ноутбука, Горбатый потихоньку вытягивает и распутывает всю цепочку.

– Вот переписка респондентов между собой. Вскрыть удалось пока трех, у остальных соединение отсутствует. Как только появится… – Не договорив, он грузит следующую страницу. – А это видео с их машин. Я хорошо поработал?

– Стоп! – вскидывается рука Алекса.

На скачанном ролике – Горский.

– – – – – – -

Вопреки всемирному женскому девизу, не все мужики козлы. Мужчин Лиза делит на козлов и ослов. Ослы не разбираются в женских капризах и комплексах. Козлы разбираются в них больше, чем нужно. Но с теми, кто не козлы, скучно.

Лиза мерзнет.

Ждала возможного козлоосла Евгения – прибыла расчудесная девица-раскрасавица Евгения на шикарной карете, иными словами на роскошном личном автомобиле. Кажется, шансы Лизы тают, как сахар. Сладость сладостью…

Того, чем собиралась брать она, у соперницы не меньше, а шарма и денег больше. Полный провал. Понятно, почему Кирилл не сладкоежка. Обожрался. Алена, Женя…

– Женя?

Взгляд у Жени странный, словно та давно ее знает. Лиза молча ждет ответа. Возгорается надежда: может быть, просто прохожая? Через минуту придет настоящий Евгений, очередной козел или осел, и тогда…

– Лиза?

Снова облом. Все бабы – стервы. А эта… Эта – просто сучка.

– – – – – – -

Чего хочет настоящий мужчина? – спросил однажды Ницше. И сам же ответил: опасности и игры.

Почему кто-то думает, что настоящим женщинам не хочется того же? Наблюдаемое на экране компьютера свидетельствовало о жуткой однобокости Ницшевского размышления. То, что некая чудесница вытворяла с Горским, не лезло ни в какие ворота. Если бы Валерия Даниловна, его супруга, увидела – не жить Горскому на свете. А если жить, то, как минимум, хорошим танцором. Или калекой с обширной черепно-мозговой травмой и переломами обеих ног – чтобы больше не бегал и даже не думал…

Нет, не видела. Ролик не новый, судя по дате размещения, но почему-то висит в неиспользованном. Почему? Не успели?

Думать трудно, у Алекса не умолкает телефон. Отправленные «в поля» сотрудники отчитываются по сделкам с переселением, о которых рассказывал Кирилл:

– Номер первый – одинокая старушка в деревне в двадцати километрах от города. Никаких родственников, проживает по указанному адресу, с соседями ладит, обиженной себя не считает. Номер два – алкаш, разведен, наследников нет. Бывшая жена тоже пьет. О переезде бывшего мужа наслышана, ругается, но юридическую несостоятельность возможных претензий понимает. Номер три – одинокий дед, сменявший с доплатой квартиру в центре на дом в деревне, помер в том доме три месяца назад. Родственники не объявлялись, дело о наследовании дома и денег зависло у нотариуса. Прошлый год проверять?

– Проверять, но приоритет снизить.

– Ясно.

По этой линии пока все чисто. Вроде бы, не они.

Вновь заговаривает Горбатый:

– Оставляю, читай, смотри. Тут много всего.

– – – – – – -

Так бывает, когда отрываешься от реальности. Просто Алена забылась. Вообразила, что прошлого нет, и наступило настоящее. Размечталась о будущем.

Жарко. Боже, как жарко. Влажность. Капли на стене. Пот ручьем. Смрад. Ведро с чистой водой опустело, ни помыться, ни глаза протереть. Еще немного, и кожа начнет зудеть от постоянной влажности, покроется красными пятнами, а затем язвочками. Халат давно промок – пыталась вытереться им, как полотенцем. Теперь напоминает использованную половую тряпку.

Наряд, как известно, – предисловие к женщине, но иногда и вся книга. Алена кривит губы в горькой усмешке: в ее случае предисловие оказалось никуда не годным, а то, ради чего книгу приобретали, брошено в пекло геенны огненной и, кажется, забыто здесь навсегда. Седьмой круг ада – для сладострастников. Жизнь – синусоида. Было слишком хорошо – должно стать настолько же плохо.

Вот и стало.

Она находится под землей. Это для полноты сравнения с адом. Освещение – тусклая лампочка. Кормили пока два раза. Первый раз еда ждала на столе, когда Алена очнулась. Второй, после долгих часов мысленного самоубийства и нервного сна, опустили вниз на веревке. Оба раза это сделала женщина в маске.

Иногда сверху слышалась шумная возня. Стук молотка, грохот передвигаемой мебели, даже визжание дрели, которое раньше Алена не переносила. Ее криков никто не слышал. Или не обращал внимания.