Всемуко Путенабо

– Прости, Жануленька, дела. – Пригибаясь от укоризненного взора, словно от пулеметной очереди, он сбегает с поля боя, где у противника все козыри.

Ушел почти без потерь. Так, совесть чуть-чуть поныла, и все. Ничего, Жанна поймет. За то и ценят.

Он сверил номера. Пронесло. Эта не та «БМВ», что после похищения проезжала мимо дома Матвеева с женщиной за рулем. И хорошо, случайные совпадения надоели. Но на всякий случай…

Он набирает адрес сайта и подобранный Горбатым пароль. На планшете грузится знакомая таблица. Затем Алекс открывает ее же, как сохранил на момент открытия дома у Кристины. Черт подери.

Изменение в таблице всего одно: в графе «Особые» у некой «Артистки» ноль сменился на единичку.

Ноги сами выносят его из кабинета.

– Горбатый, ты еще здесь?

Алекс врывается в каморку дальше по коридору. В темноте из-за спящего монитора всплывает утренним солнышком сонная недовольная голова.

– Заснул?

– Думаю.

– Можешь подумать еще на одну тему? – Алекс показывает визитку врезавшейся в него женщины, оставленную для связи после составления протокола дорожного происшествия. Внизу прописан и-мейл. – Есть сайт. Есть электронный адрес, с которого пользователь мог заходить на этот сайт. Посмотришь насчет связи между ними?

Внутренний мотор поддал газу. Что-то подсказывает…

– Сайт «Ложись»? Раз плюнуть, – бурчит Горбатый. Он потягивается, любовно поглаживает процессор, напоминающий останки летающей тарелки, побывавшей в руках ребенка, и полностью тонет в нем.

Через минуту:

– Не заходил.

Алекс облегченно выдыхает. Лучше так, чем наоборот.

Горбатый чешет патлы:

– Учти, компьютер выдает не то, что ты от него хочешь, а то, что спросил. Сформулируй задачу правильнее. Кто именно тебя интересует?

Теребя визитку с надписью «Театр-студия "Зеркало"», Алекс сообщает:

– Та, что заходит под ником «Артистка».

Горбатый вновь начинает понятные лишь ему шаманские ритуалы.

– Ага, – говорит он, – только что заходила, отписалась о неудачном завершении какого-то поручения. Адрес другой. – Косится на визитку. – То, что ты дал – почта студии. Личная у твоей «Артистки» иная.

Логично.

Алекс молчит. Интуиция, которая редко врет, подсказывает: Лига открыла на него охоту.

– – – – – – -

– Жанна, я уехал. Будет что-то аховое – звони, остальное на твое усмотрение.

Не первый раз. Понятливый кивок. Умная мордашка. Вообще – умница. Побольше бы таких, да откуда взять. Многие пробовались, но испытания сторонними деньгами не выдержали, сломались, когда предлагаемые за предательство суммы зашкаливали и упирались в непредставимый сектор. Сломанное выбрасывают. Крепкое взращивают.

– Подождите, Борис Борисович. – Жанна, сладкий сон всей мужской части фирмы, бросается наперерез, коленки сверкают, глазки горят, грудки прыгают.

Сыч притормаживает на ходу и глядит с удовольствием. Секретарша не только фантастически обаятельна, но и не по возрасту мудра, отличая правильное от формального, пусть второе по закону, а первое не совсем. А также она естественна и соблазнительна настолько, что забываешь о возрасте. В словах и отношениях честна, дика, будто кошка, а жизнь воспринимает как вызов. Шикарная смесь. И взрывоопасная.

– Только что сообщили. – Подбежала, запыхалась. Белья, чертовка, не носит – острые выкрутившиеся тюбики в окружении темных корон вспарывают ткань на сдобе выпуклостей. Видит, что видят, но лишь посмеивается лукаво. – Выяснили: наш Матвеев – многоженец.

– О как. – Теряя мысль, Сыч с трудом отводит взор, хмурится. Рассказать бы о нескромном поведении ее отцу…

Альфред, большой человек, с которым не один куль соли сперли (или как там говорится в пословице), когда доверял дочку другу и компаньону, считал, что под крылом верного человека на его родную кровиночку ни одна ворона не нагадит, ни одно перышко не упадет. Знал бы, что представляет из себя дочурка на самом деле…

Альфред долгое время был партнером Сыча. Потом женился. И все, нет человека. Книги, театры, званые вечера в компании светских особ… Одно слово – женатик. Сычу продолжал общее дело в одиночку.

Впрочем, не совсем. Теперь у него есть Жанна Альфредовна. Девочка унаследовала лучшие папочкины гены – те самые, из незабываемых лихих времен.

«За сумму, которую я плачу, мне нужна не просто работа», – в свое время сказал ей Сыч, когда огласил уровень будущей зарплаты.

«Я понимаю», – кивнула пришедшая устраиваться девушка.

«Что понимаешь?»

«Что с меня спросится за сделанное и за несделанное, что потребуется возможное и невозможное, праведное и не очень, – расшифровала Жанна свое понимание. – Правильно? Со всей ответственностью заявляю: согласна. Я сделаю все».

«Все?»

Сыч замер, представляя, как молоденькая козочка встряхнет сейчас очаровательными локонами и вскинется: «За кого меня здесь принимают?!..»

Чистый прямой взгляд встретился с его потрошащими выискиваниями, намекающими на нескромную многозначность упомянутого «всего».

«Все», – твердо объявила тогда Жанна.