Всемирный следопыт, 1930 № 04

— Ведь мы работаем всего пять часов, а предполагаем работать даже меньше. При правильной организации труда, производства и распределения, какие существуют у нас, этого вполне достаточно, чтобы обеспечить нас всем необходимым. Но не думайте, что мы используем свой досуг только для забавы и отдыха. Если бы это было так, мы пошли бы не вперед, а назад, и социализм создал бы только застой тупого довольства. Нет, наш досуг наполнен очень «энергиченским» содержанием. Как старый, рачительный хозяин-собственник не переставал заботиться о своем клочке земли, о своем маленьком хозяйстве, так и мы, не считаясь с временем, заботимся о нашем социалистическом хозяйстве. Мы не перестаем заботиться и о тех, которые еще стонут под игом капитала. На все это уходит немало времени, пожалуй, не меньше двух третей свободного времени. Затем физкультура, потом занятия любимыми искусствами и наконец развлечения. Кстати, известно ли вам, что у нас уже создан новый наркомат — культуры и быта, который занимается вопросами наиболее разумного использования рабочего досуга и организации нового быта? Благодаря разумному использованию досуга, у нас почти каждый рабочий имеет несколько специальностей. Одни ушли в науку, другие — в искусство. У нас есть кочегары-химики и водопроводчики-журналисты, токаря-астрономы, фрезеровщики-скульпторы. Одно другому нисколько не мешает. Исключительным дарованиям — музыкантам, поэтам, писателям — предоставлено право заниматься исключительно искусством. Но даже самые даровитые из них периодически возвращаются на фабрику: смена труда, по их словам, не только не отражается неблагоприятно на творчестве, но даже стимулирует его.

Тут я выразил сомнение:

— Я могу понять, что, скажем, котельщик может быть астрономом, даже живописцем. Но может ли кочегар выхолить нежные гибкие пальцы, нужные для скрипичного виртуоза? Может ли забойщик-шахтер быть пианистом?

— Ну, значит они будут не музыкальными виртуозами, а астрономами, — улыбаясь, ответил Ник. — Однако с каждым годом машина все более облегчает тяжкий физический труд и таким образом предохраняет человеческий организм от излишнего огрубения. Я уже не говорю о том, что целый ряд производств требует тонких, чувствительных как у пианиста пальцев, — например, производства точных инструментов, карманных часов, вольфрамовых нитей для электрических лампочек. Конечно, есть трудности, которые мы не можем еще преодолеть. Ведь вы видите перед собою не пресловутый «рай на земле», а только совершенствующееся человеческое общество. Факты однако, налицо: простые рабочие создали вот эти статуи, рабочие играют в наших театрах, поют в опере, пишут картины, изготовляют в свободное время ручным способом изящные вещицы для украшения наших жилищ и общественных зданий. От гармошки, от «баяна» рабочий поднялся до сложного электрического симфоническою рояля с тремя клавиатурами, педалями и массой регистров, и он владеет этим инструментом не хуже, чем своим станком… Ну, а теперь я покажу центр нашего города.

— Все ж таки у вас есть центр?

— Да, но он имеет совсем иное значение, чем в старых городах. Там жили аристократы, здесь у нас помещаются… Впрочем вы сами сейчас увидите!

Но прежде чем мы дошли до площади Революции, мне пришлось еще раз остановиться. Мы подошли к стене зеленеющих кустарников, которые прорезала узкая асфальтированная дорожка. Сделав несколько шагов, я вскрикнул от восторга. Перед нами был настоящий карликовый японский садик. Собственно говоря, это был овраг. Но что сделала культура с этим оврагом! По склонам его струились и весело прыгали маленькие водопады, по дну протекал чистый ручей, впадая в водоем с фонтаном посредине и красными рыбками в воде; через ручей там и сям были переброшены легкие изящные мостики. Беседки, обвитые плющем, манили в густую тень, среди зелени и цветов виднелись небольшие статуи детей, лебедей, животных. У второго водоема, в самом углу, стояла прекрасная скульптурная группа — маленький ребенок, пухлый, как амур, привел на водопой пару львят, которые наклонились над водой, как пьющие кошки, И цветы, цветы! Каскады цветов!..

— Я помню еще то время, — сказал Ник, — когда на эхом месте был заброшенный дикий овраг, где росла крапива да репейник. И вот, что мы сделали. Это была затея ребят.

Мы медленно перешли «овраг», поднялись на другую сторону и сразу попали на широкие площадки, залитые солнцем. Здесь были теннис, футбол, пушбол, баскетбол, волейбол и еще много других, неизвестных мне, видов спорта. Все площадки были полны играющими — женщинами, мужчинами, молодыми и старыми.

— Здесь никогда не бывает пусто, — сказал мне Ник.