Всемирный следопыт, 1929 № 03

В лавочке было тесно от народа. Говорили о последних событиях. Некоторые боты были уже на пути к берегу, когда разразилась буря, и они во-время успели укрыться; других подобрала спасательная шхуна; третьи только что вернулись в гавань, проведя ночь на бешеном море. Нескольких судов не досчитывались…

Погода была тихая, но было холодно. Народ стоял на скалах, высматривая еще не возвратившиеся суда. Начальник надзора над промыслами разослал катеры разыскивать опрокинутые боты. Множество судов из других становищ прибило в эту ночь к берегу, и теперь они поднимали паруса и уходили домой.

Перу Сюцанса удалось бурной ночью добраться до Гаммаре и там укрыться от непогоды. С тяжелым сердцем пересекал он Вестфиорд, возвращаясь в становище. Бог знает, сколько товарищей могло погибнуть в такую ночь!.. Он не мог без содроганья подумать о Криставере Мнеране и его артели…

Только в сумерки достиг Пер становища и пошел прямо с себе в барак. В дверях он остановился, пораженный. Что это, привиделось ему, что ли? На нарах лежали и спали рыбаки… Вокруг печки была развешана одежда, с которой текло, и по всему полу в лужах валялись сапоги.

Наконец Пер Сюцанса сказал одному рыбаку из своей артели, чтобы он поторопился переодеться и приготовил что-нибудь поесть. Ведь неизвестно, удалось ли подкрепиться тем, что лежали на нарах.

Пока рыбаки стаскивали с себя одежду и выливали воду из сапог, проснулся Криставер, приподнялся на локтях и начал протирать глаза. Потом взгляд его упал на Пера, который прошлой ночью оставил его одного на опрокинутом боте. Несколько мгновений оба рулевых глядели друг на друга. Потом Криставер зевнул и почесал в затылке.

— Ну, вот и ты вернулся, — сказал он самым обыденным тоном.

Пер не сразу ответил ему:

— Да, и ты… ты тоже дома, как я погляжу.

— Мы тоже недавно пришли, — сказал Криставер, протирая глаза.

Пер старательно стал облачаться в сухое платье. Он не решился спросить Криставера, как они уцелели…

Когда кушанье поспело, разбудили спящих.

За столом Перу Сюцанса показалось, что кого-то не хватает; он поглядел на соседей, но ничего не спросил. Чувствовалось, что у рыбаков с «Тюленя» какое-то общее горе.

И только когда все наелись, кто-то из артели Пера Сюцанса спросил:

— А где же… где же Канелес Гомон?..

Криставер с трудом выдавил из себя:

— Да, Канелес… Нет, он… он не вернулся с нами на берег.

И снова стало тихо. Рыбаки глядели друг на друга и продолжали молчать. Канелес Гомон, этот веселый парень, неужели он лежит теперь на дне Вестфиорда?..

Наконец Генрик Раббен сказал: — Бедный старик-отец! — Трудно ему придется без сына…

Криставер был мрачен. Он разговаривал с товарищами, пробовал шутить, но из этого ничего не выходило. Целыми днями бродил он по скалам. Порою садился на утес, глядел на море и без конца жевал табак.

Погибший Канелес неотступно преследовал Криставера: «Это ты не удержал меня на опрокинутом корабле. Ты — рулевой, но в последнюю минуту ты оставил меня и подумал только о самом себе… — казалось, говорил ему юноша. — А если бы на моем месте был твой сын, Ларс? Так ли бы ты тогда поступил?..»

Криставер тяжело вздыхал и ронял голову на руки.

XIX. Обузданный «Тюлень».

Артель Криставера сидела за ужином, когда к ним в барак ввалился Яков. Он пожелал товарищам приятного аппетита, его пригласили к столу, и он заговорил о ценах на рыбу, о погоде, о ветре.

— Удивительно везет некоторым людям! — сказал Яков, закуривая трубку. — Вот, например, Криставеру.

— Это мне-то!.. — Криставер сердито взглянул на Якова.

— А знаешь ли ты, что пароход поймал твой бот?

Все так и подпрыгнули. Криставер перестал жевать и уставился на Якова.

— Да ты, верно, шутишь? — произнес он наконец.

— Ну, нет, чорт возьми, я сам видел твой бот! Он лежит здесь, в заливе. Пароход, везший соль из Кристкансуда, поймал его недалеко от Боде, а так как к нему был приделан номер, то он сразу сообразил откуда бот. Да, тебе здорово везет!

— За это мы угостим тебя водочкой, — сказал Пер Сюцанса. И у него также стало легче на душе…

* * *

Криставеру было нетрудно доказать, что найденное судно принадлежит ему. И когда он стоял на скале и глядел на лежащего перед ним «Тюленя», без рей, обросшего инеем, ему казалось, что он видит старого друга.

— Ты опять вернулся ко мне, — сказал Криставер. — Здорово тебя потрепало, товарищ! Ну, не беда, залечим твои раны…

В скором времени Криставер купил новую мачту, паруса, канаты и сети. К счастью, бумажник уцелел у него за пазухой, и деньги удалось высушить.

Водружая новую мачту на «Тюлене», Криставер поместил ее на четверть метра ближе к корме. В то мгновение, когда бот опрокидывался, в голове Криставера, как молния, промелькнула мысль, что неустойчивость бота и его непослушность рулю происходили от того, что мачта стояла слишком далеко впереди. Отсюда и все капризы «Тюленя», поэтому он и опрокидывался четыре раза… Теперь непокорный морской скакун окончательно обуздан!

• • •

НА ПОВОРОТЕ

Тунгусский рассказ

Рисунки худ. В. Щеглова