Всемирный следопыт, 1929 № 04

Впрочем, мне было не до парикмахера. Издалека навстречу мне показался русак. Широкими машистыми скачками катил он вдоль по улице Коммунаров, прижав уши к спине. За ним из-за угла показалась окончательно разазартившаяся Амляшка. Я взвел курок и приготовился. В это время позади меня послышался топот многочисленных копыт, и я едва не был задавлен гнедой лошадью — отряд конной милиции выезжал к исполкому. При виде несущихся милиционеров русак вскочил на панель. Это было как раз против кооперативной столовой. И надо же было так случиться, что в это самое мгновение дверь столовой открылась и оттуда вышел сам народный судья! Русак моментально юркнул в открытую дверь и скрылся в столовой.

Первой бросилась в столовую Амляшка. За нею и в окна и в дверь вскочили Рыдало, Докука и Докукины дети. Столовая вмиг превратилась в форменный ад. Столы, табуретки, посетители, сам заведующий — все было опрокинуто на пол. Звон посуды, лай собак, вопли посетителей, предсмертный крик зайца — Амляшка поймала его! Все пять гончих разом вцепились в него зубами. Он был разорван на пять частей.

Народ бежал со всех сторон. Милиция спешилась. Неожиданно рядом со мной откуда-то вынырнула фигура Семен Семеныча. Он был до крайности взволнован. Тщетно прождав зайца у городских бань, он решил присоединиться ко мне на более верный лаз. Мы подошли с ним к столовой в тот момент, когда из нее гордо вышла чернопегая в румянах торжествующая Амляшка. Она облизывалась.

— Амляшка! — в один голос крикнули мы с Семен Семенычем.

Народ заметил нас…

Тут произошло то самое, о чем граждане нашего города и до сих пор любят рассказывать. Что же касается нас с Семен Семенычем, то мы, не то что рассказывать, а и вспоминать-то про это не любим.

Впрочем, если вам уже непременно хочется узнать чем все это кончилось, то спросите об этом у нашего народного судьи: ведь он был свидетелем… Или нет… не спрашивайте его, а лучше прочтите нашу газету «Красный Голос» от 16 сентября. Тираж этого номера был увеличен вдвое против обыкновенного.

* * *

Стояла глубокая осень. Первый снежок чуть посыпал грязную землю. Мы. конечно, охотились. С нашими гончими получилась какая-то ерунда: они одновременно подняли лисицу и зайца. Амляшка пошла по лисьему следу, а прочие псы увязались за зайцем.

Лисичку стукнуть интереснее, чем зайца, и мы с Семен Семенычем, разумеется, принялись подстаивать лису, покинув прочих собак. Охота завела нас чорт знает куда — к самому Щадилову пруду. Мы заняли позиции, укрывшись в пожелтевших камышах, и внимательно вглядывались в густую заросль ивняка впереди нас. Оттуда раздавался страстный голос Амляшки. О, как бесподобно гнала она в этот день!

Вдруг чуть слышно хрустнул тонкий лед на пруду. Я оглянулся и вздрогнул: позади нас появилась лиса. Она обманула нас. Осторожно сошла она на замерзший пруд. Она, видимо, чуяла, что лед еще не окреп, и ступала по нему с крайней осторожностью. От меня до лисы было далеко. Семен Семеныч со своего места мог бы стрелять, но он не оглядывался и не видел лисы. Я старался гипнотизировать его, чтобы он обернулся, но гипноз мой не действовал, а между тем лиса удалялась от Семен Семеныча.

«Эх, была — не была! — подумал я. — Авось, мое ружьишко достанет».

Я прицелился и выпалил по лисе. Дробь не сделала ей вреда, но выстрел шибко напугал ее. Она подпрыгнула, мотнула хвостом и, забыв со страху про всякую осторожность, что было духу припустилась по льду, вытянувшись в огненную ленточку.

Не выдержал тонкий лед отчаянных скачков лисицы. Он с треском сломался под ней на самой середине пруда, и лиса провалилась в воду. Она барахталась, пыталась выбраться на лед, но ее передние лапы неизменно обламывали край лишь только она на него упиралась. Хотя лиса и была вне выстрела, но песенка ее теперь была спета. От нас она никуда не могла уйти. Семен Семеныч побежал по правому берегу, а я — по левому. Лиса видела нас и не знала, куда ей выбираться. Это было редкое и интересное зрелище. Мы с Семен Семенычем весело перекликались.

— Владим Сергев! Забегайте к лозинам! Пужайте лису на меня!

— Смотрите, Семен Семеныч, не промахнитесь!

— Не сумлевайтесь, Владим Сергев! Не смажем! Это уж официально!

В это время появилась Амляшка. Она сразу увидала лису. Громко взвыла чернопегая в румянах и сразмаху вскочила на лед всеми четырьмя лапами. Два-три прыжка, и лед с треском обломился под нею. Невзирая ни на что, смелая собака устремилась к лисе, ломая грудью лед. Лиса окончательно обалдела. Она бешено закружилась в воде.